Хрестоматия по истории древнего Рима - Утчёнко С.Л.
Скачать (прямая ссылка):
На вид, казалось, стояли два войска: одно, которое должно было начать бой, другое же, находившееся в резерве, каждое из них своей численностью и снаряжением должно было внушать страх. На правом крыле конницей командовал сам Антиох, на левом — Селевк, сын Ангиоха, фалангой — Филипп, начальник отряда слонов, а передовыми застрельщиками — Миндпс и Зевкспс.
118
День был тусклый и туманный; таким образом, боевой порядок пропадал из поля зрения, а сила выстрелов становилась слабее, как это и естественно во влажном воздухе. Когда это заметил Эвмен, то на все остальное он перестал обращать внимание, но, боясь удара стоящих против него колесниц, он, собрав всех пращников, стрелков и других легковооруженных, приказал им налетать на колесницы и поражать коней вместо возниц; ведь если конь в боевой колеснице начнет биться в своей упряжке, то и вся колесница становится бесполезной, да и остальной правильный распорядок сильно нарушается, так как воины боятся своих кос. Это и случилось. Когда кони были ранены и колесницы понеслись на своих же, то этот беспорядок почувствовали прежде всего на себе верблюды, стоявшие ближе всего к колесницам, а за ними броненосная конница, которой из-за своей тяжести не легко было избегать кос. Произошло большое замешательство и беспорядок, начавшийся прежде всего от этих колесниц и распространившийся на все пространство между обоими войсками. Люди подозревали большее, чем было на самом деле: как это бывает при таком растянутом фронте, при густоте рядов, при разнообразных криках и великом страхе, узнать точно, что происходит, было не так легко даже для тех, которые находились рядом с происходящим событием, и страх передавался от одного к другому, все нарастая.
Когда первое предприятие Эвмена оказалось удачным и пространство между войсками, поскольку оно было занято верблюдами и колесницами, оказалось свободным, он повел своих всадников и всадников римских и италийских, какие у него были, на стоявших против него галатов, каппадокийцев и на остальное сборище иноземных войск, громко крича и побуждая идти против людей, неопытных в военном деле и лишенных уже своего передового прикрытия. Войска охотно следовали за ним, и их удар был настолько тяжел, что они обращают в бегство не только галатов и каппадокийцев, но и стоявших рядом с ними всадников и катафрактов, уже сильно приведенных в беспорядок колесницами. Последних, которые из-за тяжести своего вооружения не так легко могли бежать или повертываться, они больше всего захватывали и избивали.
Вот что происходило на левом фланге македонской фаланги. На правом же, где стоял сам Антиох, он пробил сплошную фалангу римлян, разделил ее и далеко преследовал.
И вот македонская фаланга, поставленная для связи с конницей на узком четырехугольном пространстве, лишившись прикрытия всадников с обеих сторон, расступилась, п приняла в себя легковооруженных, сражавшихся еще перед
149
се рядами, а затем опять сомкнулась. Когда же Домиций легко окружил ее большим количеством всадников и легковооруженных, так как она представляла плотно поставленный четырехугольник, она не могла ни двинуться вперед, ни развернуть своего строя ввиду его большой глубины; поэтому она стала терпеть бедствие. Они досадовали, что не имеют возможности сами воспользоваться своей военной опытностью, а представляют удобную мишень для нападения неприятеля со всех сторон. Однако, выставив со всех четырех сторон целый лес своих сарисс, они вызызали римлян вступить с ними в рукопашный бой и все время делали вид, что хотят напасть. Но они нигде не делали ни шагу вперед, будучи пешими и отягченными своим оружием, а врагов видя всюду на конях, особенно же потому, что боялись нарушить крепость своего строя; перестроиться иначе они бы не успели. Римляне же к ним не приближались и не вступали в рукопашный бой, боясь опытности людей, привычных к военному делу, их твердости и отчаянной решимости, но бросали все время в них дротики и стреляли из луков. И ни один удар их не был напрасным: такой массой стояли они на небольшом пространстве, что не могли уклониться от бросаемых в них копий и стрел. Поэтому, неся уже большие потери, они стали шаг за шагом отступать, грозно обороняясь, вполне сохраняя порядок и внушая римлянам страх: они ведь и тогда не решались приблизиться к ним, но, нападая со всех сторон, наносили им потери, пока, наконец, слоны в македонской фаланге не были приведены в беспорядок и перестали слушаться своих вожаков; тогда весь их боевой порядок превратился в нестройное бегство.
Домиций, одержав здесь победу, спешно подошел к лагерю Антиоха и захватил охранявших его. Между тем Антиох, преследуя далеко тех из римской фаланги, против кого он стоял, так как у них не было ни всадников, ни легковооруженных (Домиций не подкрепил их, считая что этого не нужно благодаря реке), дошел до римского укрепления. Когда же военный трибун, охранявший лагерь, встретив его свежими силами из охраны лагеря, задержал его стремительное нападение, а бегущие, вновь осмелев благодаря слившимся с ними вспомогательным силам, обратились против врага, Антиох повернул назад, полный гордости, как бы одержав победу, и ничего не зная о том, что произошло на другом фланге его войска. С ним встретился Аттал, брат Эвмена, с большим количеством конницы. Без большого труда Антиох их порубил и проехал через их ряды, не обращая внимания, что они наносили ему незначительные потери. Но когда он увидел свое поражение и всю равнину, покрытую трупами его воинов, копей и слонов, увидел, что его лагерь взят уже
