Англия под властью дома Стюартов. Т. 2 - Юм Д.
ISBN 5-89329-531-5
Скачать (прямая ссылка):
Тогда же Кромвель принял еще одну суровую, но в его положении необходимую меру — были казнены Джерард и Вауэл, два роялиста, обви-
Глава И (XVII)
61
ненные в заговоре с целью покушения на его жизнь. Для суда над ними протектор, преступив старинные законы, учредил Верховную палату правосудия. Подобные нарушения уже превратились в обычное дело, однако никакие прецеденты и обычаи не могли заставить англичан принять и одобрить этот порядок вещей. Присяжные вели себя до крайности строптиво. Неугомонный Лильберн, преданный суду за новые проступки, был ими вновь оправдан, и народ вновь веселился и ликовал. А значит, если бы это незаконное и непопулярное правительство не потрудилось изобрести другого способа выносить обвинительные приговоры, то всем его врагам была бы гарантирована полная безнаказанность.
НОВЫЙ ПАРЛАМЕНТ
Предубеждение нации против его власти протектор имел случай заметить также по настроению парламента, созванного им 3 сентября, т. е. в день двух его великих побед под Денбаром и Вустером, который он всегда считал особенно для себя счастливым. Должно признать: если судить о планах Кромвеля исключительно по его Орудию управления, документу на редкость пестрому и противоречивому, то не так уж просто понять, что именно желал он установить на самом деле — республику или тиранию, С одной стороны, в столь сложной и обширной системе правления высший магистрат казался необходимым как для достоинства государства, так и для мира и спокойствия в нем, а полномочия, которые присвоил себе Кромвель в качестве протектора, уступали в известных отношениях тем прерогативам, которые закон предоставлял и до сих пор предоставляет королю, С другой стороны, законодательная власть, которую Кромвель сохранил за собой и за Государственным советом, а также наличие весьма крупной армии, независимой от парламента, едва ли свидетельствовали о его намерении строго подчиняться в будущем законной гражданской конституции. Но если у Кромвеля были иные намерения, то в таком случае трудно объяснить еще одно явное противоречие: ведь он распределил округа и провел выборы самым благоприятным для интересов свободы образом. Он отнял право представительства у всех маленьких городков, более всего подверженных подкупу и давлению. Из четырех сотен членов, представлявших Англию, двести семьдесят избирались графствами, а остальные — Лондоном и важнейшими корпорациями. Простонародье, которое так легко одурачить или увлечь, также было отстранено от участия в выборах: для получения права голоса требовалось владеть Имуществом стоимостью в 200 фунтов. Выборы в этот парламент проходили совершенно свободно, и если оставить в стороне то обстоятельство, что к ним не были допущены воевавшие против парламента роялисты, а также их сыновья, то более справедливого народного представительства
62
События 1654 года
невозможно было требовать или ожидать. Тридцать депутатов посылала Шотландия, столько же — Ирландия.
Кажется, протектор был чрезвычайно раздосадован, обнаружив, что все эти меры предосторожности, служившие, вероятно, лишь прикрытием для его властолюбия, так и не смогли обеспечить ему доверие англичан. Хотя каждой из партий правление Кромвеля внушало меньше ненависти, чем власть любой другой партии, ни одну из них оно не устраивало вполне. Роялисты, которым король настойчиво рекомендовал вести себя смирно и скрывать свои истинные чувства, изображая из себя республиканцев, нашли в этой клике столь глубоко укоренившуюся враждебность к протектору, что более злобных и ожесточенных противников его власти невозможно было представить. Республиканцы твердили, что свободные выборы не более чем ширма, очередная хитрость этого великого обманщика, цель которого — усыпить одураченную нацию и, выиграв таким образом время, покрепче сковать ее цепями; что в Орудии управления он открыто провозгласил свое намерение по-прежнему держать под ружьем ту самую наемную армию, с помощью которой он ниспроверг издревле существовавшую законную власть, и армия эта почувствует еще меньше колебаний и беспрекословно выполнит его приказ, как только ему придет в голову уничтожить новый государственный строй, плод его собственной фантазии; что, сознавая опасность и непрочность всякого военного правления, он попытался сочетать с ним некую видимость, и не более чем видимость гражданской администрации, противопоставив армии мнимое согласие народа; что нелепый опыт с парламентом, члены которого, назначенные им самим, должны были избирать своих преемников, те — своих и далее до бесконечности, ясно показывает, что единственной его целью было наскоро придумать какое-то временное средство и что сам он совершенно чужд принципам республиканского правления и не обладает тем зрелым и основательным умом, который дал бы ему право выступить в роли законодателя; что его властный характер, уже столько раз проявлявшийся, никогда не сможет по-настоящему подчиниться наложенным законом ограничениям, да и сама видимость народного правления будет поддерживаться лишь до тех пор, пока это не противоречит капризам его своеволия и деспотизма; и что самое лучшее, что можно сейчас сделать, — это вынудить его побыстрее сбросить маску, так чтобы он оказался перед выбором: либо подчиниться созванному им самим парламенту, либо, полностью отвергнув его авторитет, утратить всякую опору в стране, кроме своей мятежной и фанатической армии.
