Советский подводный флот 1922 —1945 гг.: О подводных лодках и подводниках - Морозов М.Э.
ISBN 5-17-034862-2
Скачать (прямая ссылка):
Приказ зафиксировал основные TTX прибора. Он определял скорость и курс цели в пределах: скорость — от 0 до 46 уз, курс — 0—360 град; вырабатывал дистанцию до нее в пределах от 2 до 60 кбт, КУц — 0—180 — 0 град, угол упреждения для прямоходных торпед — 0—60—0 град, углы установки приборов Обри для угловой стрельбы — 0—90—0 град. Сами значения установок приборов Обри ТАС-Л в торпеды не вводил, поскольку с аппаратами он связан не был.
Этот СРП имел вес 400 кт и габариты 835 х 450 х 1100 мм (т.е. не проходил в рубочный люк). Последнее обстоятельство стало решающим — установить его можно было только через капитальный ремонт со снятием прочной рубки. До конца войны промышленность успела изготовить десять ТАС-Л, которые начали устанавливать на «К-21», «Л-20» и «Л-5». Первая из них — «Л-5» — отошла от стенки завода в октябре 1945 года, так что проверки войной прибор не имел. Упоминавшимся постановлением ГКО перед заводским КБ поставили задачу конструирования СРП «Трюм», который по своим массогабаритным характеристикам подходил бы для вооружения подлодок среднего и малого водоизмещения. Опытный образец прибора«Трюм» (принятна вооружение подшифром«ТАС-Л2») изготовили только в 1946 году.
227
В 1943 году в ВМФ поступила партия СРП «Торпедодиректор», находившихся на вооружении английских подводных лодок. Этот прибор позволял по глазомерно установленным параметрам движения цели решить торпедный треугольник и выдать угол упреждения для прямоидущей торпеды и торпеды с установкой угла поворота 90 град. По мнению отечественных специалистов, он решал только те задачи, которые решал отечественный ночной прицел «Трос», и не выдерживал никакого сравнения по полноте и качеству решаемых задач с прибором ТАС-Л. При этом совершенно не учитывалось, что сравнение шло между британским прибором конструкции конца 20-х — начала 30-х годов и советскими проборами, которые «в металле» на тот момент еще не существовали. Между тем английский СРП имел вес всего 52 кг, скромные габариты и, поскольку был механическим, не требовал подвода питания (правда, имел электрическое сопряжение с гирокомпасом). Оснастить лодку им можно было за несколько дней, при этом ее боевые возможности существенно повышались. К декабрю 1943 года «Тор-педодиректор» установили как минимум на «Щ-404», «Щ-402» и «Л-15». Тем не менее сведения о том, что наши подводники этим прибором пользовались, обнаружить не удалось. Традиционное отсутствие описаний, инструкций по эксплуатации, тактических наставлений, а главное — интереса при и без того «высокой», казавшейся 80-процентной, результативности атак не способствовало освоению новой техники.
В предыдущих подразделах, а также разделе 12.3 рассказывается, как страдали наши подводники из-за отсутствия приборов установки гидростата (ПУТ) и установки прибора Обрн (ПУПО). Хотя торпеды уже «умели» ходить по сложным траекториям и на разных глубинах, отсутствие устройств, которые позволяли бы измщять установки без извлечения торпед из аппаратов, не давало возможности реализовать наличный потенциал. Трудно объяснить тот факт, что ТТЗ на конструирование этих, с одной стороны, элементарных, а с другой — крайне необходимых приборов утвердили только 26 июня 1941 года. Занимались выполнением заказа инженеры И.М. Иоффе и В.В. Колосов из КБ завода №709 НКСП. Сложности военного времени привели к тому, что на госиспытания опытные ПУГ и ПУПО попали только в конце 1943-го (приказ HK ВМФ №0908 от 25.11.1943). Ими оснастили «М-107» СФ и «М-62» ЧФ. Первое боевое применение ПУГ получил 7 апреля 1944 года, когда
228
в ходе атаки с использованием неконтактных торпед «М-107» изменила глубину их хода с 4 на 3 м. Спустя пять дней после этого появился приказ Н.Г. Кузнецова №0282, которым ПУГ и ПУПО принимались на вооружение. Впоследствии завод №709 получил план выпуска этих приборов.
Несмотря на то что оснащение ими торпедных аппаратов не требовало корпусных работ, установка новых приборов осуществлялась медленно. На ЧФ, который считался приоритетным в плане обеспечения ПУГ и ПУПО, к весне 1945 года приборы имелись на «М-62», «М-107» (ктому времени «переехала» сюда с СФ по железной дороге), «М-203», «Щ-207», возможно, на «М-119» и устанавливались на С-33.
На СФ приборами к августу 1944 года обладали «С-15», «С-101», «Л-22», «К-21», «М-200» и «М-201». Если ПУГ североморские подводники еще пользовались, то ПУПО остался невостребованным, поскольку одновременный залп «веером» из носовых аппаратов здесь считался опасным из-за перспективы выбрасывания лодки на поверхность.
Данных об установке приборов на субмаринах КБФ пока обнаружить не удалось, но точно известно, что все торпедные вееры, осуществленные ими, являлись искусственными (см. раздел 12.3).
На ТОФ лодки стали оснащаться ПУТ и ПУПО только с мая 1945 года. Их получили «Щ-І09», «Щ-П1», «Щ-П5», «Щ-П6», «Щ-І21», «Щ-І24» и «Щ-136». Ни одна из перечисленных подлодок в войне с Японией не участвовала, так как даже к моменту ее окончания не успела покинуть акваторию судоремонтного завода.
Еще раньше, чем началась разработка ручных приводов ПУГ и ПУПО, 3 марта 1940 года, начальник МТУ выдал задание на конструирование системы периферийных приборов «Топаз», предназначенной для обеспечения автоматического ввода в гироскопические приборы торпед угловых установок и производства торпедной стрельбы из боевой рубки с постоянным временным интервалом и с любым вариантом набора торпед в залпе. Та же система обеспечивала дистанционную установку гидростата торпед. «Топаз» конструировало КБ завода №251, и на испытания он вышел одновременно с «Трапом». В процессе испытаний систему сочли ненадежной, и дальнейшую разработку прекратили в связи с окончанием работ по ручным ПУГ и ПУПО.
