Советский подводный флот 1922 —1945 гг.: О подводных лодках и подводниках - Морозов М.Э.
ISBN 5-17-034862-2
Скачать (прямая ссылка):
Ходатайство о присвоении звания Героя Советского Союза писал непосредственный начальник отличившегося подводника с ведома командира бригады. Командование флотом в случае утверждения ходатайства отправляло документы в Москву, где они реал и зовы вались специальным Указом Президиума Верховного Совета. За время Великой Отечественной войны высшей государственной награды было удостоено 20 подводников. Из этой двадцатки командирами лодок оказались 16 человек, а из остальных двое — М.И. Гаджиев и И.А. Колышкин — командирами дивизионов и двое — старший краснофлотец A.C. Морухов (командир отделения трюмных «М-35») и мичман И.С. Петров (боцман «Л-4») — членами экипажей.
Награждались не только люди, но и сами корабли. Еше по итогам «Зимней войны» три подлодки КБФ («С-1», «Щ-311» и «Щ-324») были награждены орденами Боевого Красного Знамени. Традиция награждения войсковых частей этой наградой существовала еще с Гражданской войны, и в то время была единственным отличием, которое существовало помимо почетных наименований и присвоения имен. В августе 1941 года учредили советскую гвардию, и с января 1942 года гвардейским званием стали награждать также корабли, части и соединения ВМФ. Принадлежность к гвардии считалась более весомым отличием, поскольку экипаж гвардейского корабля имел вышеуказанные преимущества в окладе денежного содержания. Всего за годы войны гвардейское знамя получили 16 подлодок (восемь — СФ, три — КБФ и пять — ЧФ), а 27 (двенадцать — СФ, восемь — КБФ и семь — ЧФ) были награждены орденом Красного Знамени. Четыре корабля Северного флота — «Д-3», «М-172», «Щ-402» и «С-56» — получили обе награды. Из четырех бригад «западных» флотов к концу войны три (кроме 2-й БПЛ
789
ЧФ) являлись краснознаменными, две имели почетные наименования (1-я ЧФ — Севастопольская, 2-я — Констанцская) и две были награждены орденом Ушакова (БПЛ СФ и 2-я БПЛ ЧФ).
Особым видом поощрений являлись денежные награды, установленные приказом наркома ВМФ № 0408 от 03.06.1943 г. В соответствии с приказом личному составу кораблей ВМФ за потопление миноносца или подлодки предусматривалась выплата: командиру — 10 ООО руб., офицерам по 2500 руб., младшему комсоставу по 600 руб., краснофлотцам по 300 руб. За транспорт эти суммы составляли 3000, 1000, 200 и 200 руб., за сторожевик или тральщик — 2000, 500, 200 и 100 руб. соответственно.
Для полноты картины скажем два слова и о взысканиях. К ним, применительно к начсоставу, относились:
— замечания, выговоры и строгие выговоры;
— аресты с содержанием на дому (в каюте) или офицерской гауптвахте;
— лишение процентной надбавки за выслугу лет или за особые условия на определенный срок;
— предупреждение о неполном служебном соответствии;
— снижение в воинском звании на одну ступень;
— снятие с должности с переводом на «менее ответственную работу»;
~ предание суду военного трибунала.
Случаи, когда бы суд выносил оправдательные решения, нам неизвестны. В зависимости от тяжести содеянного провинившийся получал срок «с отбытием наказания после войны» или даже получал «высшую меру». После нашумевшего приказа наркома обороны JNb 227 (июль 1942 года) весьма распространенным стало направление в штрафной батальон на срок от трех до шести месяцев с временным лишением звания и наград. Однако вернемся к мероприятиям поощрительного характера.
Культурные мероприятия представляли собой походы в дома флота и театры (там, где они существовали), посещения предприятий-шефов и ответные визиты их делегаций, просмотры художественных фильмов в клубах береговых баз, концерты фронтовых бригад. Последние проходили с неизменным аншлагом. «Концерт, — вспоминал офицер «К-21» K.M. Сергеев, — состоялся в большом матросском кубрике нашего здания в базе и прошел с большим успе-
790
хом. Особенно успешным было выступление молоденькой балерины. Места для нее было маловато и недостаток движения онастаратель-но возмещала замечательно высоким взмахом ноги (позднее я узнал, что на балетном языке это называется «шаг»). Короче говоря, каждый новый «шаг» весьма эмоционально воспринимался нашей «монашествующей» публикой, а сидевший ближе всех к импровизированной эстраде скромница-сигнальщик Коля Ростовцев после первого же «шага» в его сторону покраснел как рак от смущения. На его несчастье, балерина это сразу подметила и «шаги» в сторону Коли заметно участились. Бедняга не знал, куда девать глаза. Наша наблюдательная публика мигом поняла и оценила невинный, в общем-то, комизм происходящего. Успех шаловливой балерины был полным...»
В заключение пара слов о тематике и направленности воспитательных мероприятий. Главными представляются два: с одной стороны, воспитание ненависти к «германскому фашизму и фашистам» (хотя правильнее было бы говорить «нацизму» и «нацистам»), с другой — пропаганда правоты борьбы, которую вел СССР, и воспитание уверенности в окончательной победе. Как любая идеология, все это носило крайние формы (что, безусловно, оправдывалось критичностью момента), которые иногда сознательно отрывались от действительности.
Так, в июне 1944 года увидела свет директива начальника Глав-пура ВМФ И.В. Рогова, в которой говорилось:
