День мира - Линдорф А.
Скачать (прямая ссылка):
ГЕНУЯ.
770
читая
письма
ровесников
«Я подолгу думаю
над каждой строкой; в биографии моей, как ни ройся, ничего особенного,
славы
никакой,
отсутствие
подвигов геройских... Да и кто из нас
хвалиться станет всерьез
тем,
что не мечтал о счастье
подленьком...
Ну, подумаешь,— построили дорогу
в мороз!
Разве это называют
подвигом?! Ну, подумаешь,— мост возводили над рекой, балки тяжеленные нянча... Ну, подумаешь,— бросился за другом в огонь! Что такого здесь? А как же
иначе?! Ну, подумаешь,— хлеб
убирали на целине, так, что руки по ночам
гудели страшно...
Ну, а вы бы,
что же? Остались в стороне? Ну, а вы бы? Разве не так же?!
Жизнь на половине тетрадного листа
умещается
легко и свободно...
В общем,
предельно коротка и проста
биография моя
на сегодня...»
Двадцатипятилетние!
Это вам
говорю я
нежно и влюбленно; как награду самую высшую, Москва принимает
ваши письма немудреные. Это мы провозглашаем; Да здравствует труд! И не хотим гореть
холодным
пламенем. Это мы не любим с пафосом
бить себя в грудь...
Это правильно, хлопцы. Очень правильне... Действуйте! Шагайте
поступью уверенной по крутым дорогам
стремительной Земли.
Люди
с биографиями
обыкновенными —
необыкновенные люди мои!
РОБЕРТ РОЖДЕСТВЕНСКИЙ.
27 сентября.
«ИЗВЕСТИЯ
" ..**•/ Т F Л Е Г Р А М М А|
- МОСКВЕ В1СМЛИ0 СМОЛЕНСК* 150? 28 II 1216-
'тМОСКВ* РЕДАКЦИЯ ГАЗЕТЫ ИЗВЕСТИЯ КНИГА ДЕНЬ МИРА ВТОРОЯг
УРА ЭСК ДИПЛОМ ТЕХНИКА ЗА|ИТИЛ ЗЯТ ТЕПЕРЬ »А РАБОТУ ТЧК" •
РОВЕСНИК ПЕРЗОИ КНИГИ ДЕНЬ МИРА ВОЛОДЯ ГАВРИКОВ ТНК СМОЯЕНСИ.
песня рвется из груди
Читаешь в газетах: война.,, мир, мир.,, война. И вот всплывает в памяти страшное воспоминание: Смоленск во время войны. Да один ли Смоленск! Сквозь пелену лет вспоминается детский страх, и сердце трепещет, будто совсем недавно все это было. А потом взглянешь вокруг себя, и хочется нескончаемо пить и пить этот мирный наш воздух, напоенный ровным гудением станков, грохотом экскаваторов, добродушным ворчанием моторов.
И тогда.совсем иначе звучат слова, к которым, кажется, совсем привык: мир — война, война — мир. За этими звуками возникают картины неописуемого народного бедствия и великолепного народного торжества.
И я, обыкновенный молодой человек Советской страны, шагаю по мирным улицам, и песня рвется у меня из груди. Хотите послушать эту песню? Вот она.
Я иду. Я простой смоленский парень, и все передо мной расступаются. Мне двадцать пять лет, и все, что надо было мне совершить в жизни, я старался совершить. Вместе с ватагой мальчишек я ходил в школу, и пришел час, когда мы тепло прощались с нашими учителями. Я надел солдатскую форму и полностью выпил чашу солдатской службы. И прешел час, когда мы тепло прощались с нашими командирами. И вот я опять с книгами, по утрам хожу в техникум. Сколько еще предстоит мне встреч и прощаний, мне, простому смоленскому парню! И всегда я буду стараться совершить в жизни все, что она от меня потребует.
Так я пел бы, если бы умел петь. Но не беда, если я не спою вслух. Кто хочет, пусть приложит ухо к моей груди — там гудит эта песня.
ВЛАДИМИР ГАВРИКОВ.
ВСЕСОЮЗНОЕ РАДИО, 27 сентября.
СМОЛЕНСК.
мертвые и живые
¦ а не двадцать пять лет. Люди не должны умирать в таком III возрасте. Но они умирают. Моему брату Ахмеду было двадцать пять лет, когда его живьем сожгли французские колонизаторы за то, что он сильно любил Алжир, хотел его видеть свободным и поднял оружие против угнетателей. Меня бы они, наверное, тоже убили, если бы я попал им в руки.
Я родился в Тлемсене, типичном алжирском городе. Среди памятников древней арабской культуры — мечетей, причудливых дворцов — французы понастроили для себя роскошные виллы, комфортабельные европейские дома. На окраинах— жалкие лачуги, в которых ютятся бедняки. Но это они построили город, покрыли светлой краской стены особняков, навесили тенты, под которыми прячутся от знойного алжирского солнца чужеземные господа...
Мы с братом брались за любую работу: были мальчиками на побегушках, подмастерьями, продавцами газет, потому что очень хотели учиться и больше того — есть. Ахмед день и ночь не разлучался с книжками, упорно учился и стал профессором. Но его убили.
С тех пор прошло пять лет. Мне стало столько же, сколько было погибшему брату. Я стал на его место и долгое время сражался с колонизаторами в Сахаре. Был ранен.
Нас много, молодых. Это против нас французские империалисты посылают войска, танки, самолеты. Это нас каждый день они сжигают, расстреливают, вешают... И каждый день мы поднимаемся снова из мертвых с оружием в руках. Нас убить нельзя.
Ты будешь свободен, родной Алжир! И порукой тому — наша кровь и страдания.
РАШИД И.,
солдат алжирской Национально-освободительной армии.
771
нас не переделаешь
Из письма советской подруге
Дорогая Эмма! Наконец-то получила от тебя долгожданное письмо. Подумать только, сколько случится всего на земле и тысячу раз изменится, пока дойдет по суше и морям, через границы и горы этот тоненький конвертик-путешественник. Поэтому всегда хочется написать о самом важном, большом и значительном. И будто в насмешку это самое важное случается как раз на другой день после того, как опустишь письмо в ящик.
