Государства и культуры иранского государства - Гафуров Б.Г.
Скачать (прямая ссылка):
ные древнеперсидских надписей, свидетельствующих о развитии у персов различных иранских политических и социальных, институтов, религиозных и культурных особенностей. Данные о-Мидии гораздо более скудны. Только поэтому и возможно существование мнения, по которому население Мидии в большей, части состояло из местных племен, перешедших на иранский язык, но сохранивших основные этнические особенности . автохтонного населения. Но все отрывочные сведения о социальных, семейных, правовых отношениях, политическом строе, религии, и т. д. мидян в предахеменидский и ахеменидский периоды свидетельствуют, что соответствующие особенности являются прежде всего иранскими или развивают общеиранские и индоиранские институты. Можно также не сомневаться в том, что если, бы до нас дошли древние западноиранские священные гимны, и эпические песни (о существовании которых свидетельствуют и данные античных источников), они в рассматриваемом отношении вряд ли чем-либо отличались бы от авестийских, (а также, по-видимому, не упоминали бы таких слов, как. dipt- 'надпись').
Из причин, обусловивших широкое распространение и большую устойчивость иранского этнического элемента в I тыс. до н. э. и остающихся еще во многом неясными, укажем на два обстоятельства. Во-первых, каковы бы ни были эти причины,. иранизация соответствующих областей происходила при значительно большем, чем обычно предполагается, удельном весе пришлого ираноязычного населения. Причем последнее состояло не из отдельных групп вождей или воинов, а именно из переселявшихся племенных групп, включая различные слои населения. Это, как мы видели, должно следовать и из ранних, свидетельств письменных источников об ираноязычном населении Ирана. То, что приходившее в Иран ираноязычное население было по численности весьма значительно, теперь, как кажется, подтверждается и антропологическими данными. Хотя. они еще во многом недостаточны и не дают, например, пока оснований для выводов о направлении переселений, можно говорить, что антропологически население Ирана (особенно Северного) значительно изменилось между IV—II тыс. до н. э., с-одной стороны, и античной и раннесредневековой эпохами, с другой; причем некоторые данные из разных .районов Северного и Центрального Ирана могут указывать на появление групп нового населения как раз около конца II — начала I тыс. до н.
э.86.
Во-вторых, определенно неоправданно мнение о большой экономической, политической и культурной отсталости иранских племен по сравнению со старым местным населением Ирана. Ко времени появления на территории Ирана иранские племена, безусловно, уже обладали весьма развитыми традициями в. экономике и культуре, а также и в социально-политическом отношении. Об этом ясно свидетельствуют сравнительные ист.ори-
318
ко-лингвистические данные, подтверждаемые и археологическими материалами из областей, где могла находиться древняя родина иранских и индоиранских племен и где происходили их контакты с другими индоевропейскими племенами, т. е. с территории евразийских степей и лесостепной и лесной зон Европы. Эти данные указывают, что еще в доарийский и арийский периоды предки иранских племен занимались скотоводством и земледелием, вели оседлый образ жизни в постоянных поселениях, были хорошо знакомы с металлами; в их обществе лроходили процессы социальной дифференциации, существовали весьма сложные имущественные отношения, соответствующие правовые институты и г. д. По крайней мере с арийского периода получает развитие деление общества на три группы, свободных общинников, жречество и военную знать, в ряде индоиранских традиций именуемую «колесничей». Подобное деление было характерно для предков всех основных известных групп индоиранских племен, включая скифов и западных ирЛ:'-цев. В отношении персов об этом свидетельствуют различные данные, в том числе о непосредственном отражении в ахеменид-ских надписях соответствующих идеологических
представлений87. Интересны и в этом отношении новые материалы персеполь-ских
88
документов, где, в частности, представлены в качестве личных имен термины, известные ранее по иранским и индийским данным как обозначения членов военного сословия или «касты» (xsaftrya, paradata и др.), и в том числе ra$aista(r)-'стоящий на колеснице'. Как и имя *Ra$ika (ср. инд. rathika) это является еще одним свидетельством (наряду с hura%a надписей и пр.) индоиранских традиций в использовании колесницы, единых как для индийцев, так и для иранцев, включая персов. Можно также подчеркнуть, что уже само существование у ариев боевой колесницы подразумевает наличие у них, с одной стороны, военной знати, хотя бы частично свободной от производительного труда и имевшей иные источники дохода, а, с другой,— металлических орудий, развитого ремесла и профессиональных ремесленников (все это для арийского периода может быть прослежено и по иным, независимым материалам) 89 Подобные факты указывают на уровень развития предков иранских племен еще в арийский период (не позже первой половины II тыс. до н. э.). В дальнейшем их развитие проходило уже отдельно от предков индоариев, в общеиранский период (завершился во второй половине и не позже последних веков II тыс. до н. э.). В это время, в частности, были сделаны дальнейшие успехи в области коневодства, широкое распространение получает всадничество и в военном деле—кавалерия. Данные клинописных источников IX—VIII вв. до н. э. свидетельствуют, что методы коневодства и всадничество были важными элементами культурного и социального воздействия иранских племен на местное население Ирана и Передней Азии м. Но нужно
