Античный полис (проблемы отечественной и всеобщей истории) - Андреев Ю.В.
Скачать (прямая ссылка):
Теперь посмотрим, кто подходил под ту или иную категорию. Начнем с социальных групп. Прежде всего нобилитет. О ненависти Саллюстия к этой группе писали все, кто занимался эти** автором. Отношение определялось как личными мотивами, так и идеей нобилитета как узурпатора власти и нарушителя concordia. Этим отрицанием проникнуты как авторские характеристики (Cat., 23, 5—6; 37, 2—3; 39; Iug., 8, 1; 16, 2; 27, 2, 28, 4;
30, 3; 41, 5—8; 42, 4; 64, 1), так и его характеристики в речах Катилины (Cat., 20, 7—11), Мария (Jug., 85), Катона (Cat., 52, 22—23). Судя по абсолютному совпадению обвинений автор солидаризировался в данном аспекте со всеми тремя ораторами. Мы видим все те же качества: ambitio, avaritia, отсутствие
virtus, luxuria, superbia, lubido, audacia, crudelitas, отсутствие заботы о государстве, продажность и вместе с тем desidia н ignavia. Нобилитет целиком отрицается как группа. Nobilitas-ьто черный стереотип. Заметим также, что не все нобили плохи. Отдельным из них Саллюстий, оказывается, симпатизирует.44 Опять психологическое противоречие, впрочем, характерное для психологии нашего автора.
34 Pa a n a n е n U. Op. cit., р. 87.
117
Вторая группа — плебс — также характеризуется в весьма отрицательных тонах. Плебс не заботится о республике и ведет себя так же, как и nobilitas (lug., 33, 2; 34, I; 40, 5), ибо для него важнее opes factionis и odium nobilitatis (lug., 31, I; 40, 3). Он стремится к res novae (Cat., 37, 1), склонен к мятежам, переменчив, ненавидит boni, своекорыстен и неумерен (Cat., 37, 1, 3, 8). Вместе с тем его отличительной чертой (опять логическое противоречие!) является ignavia и desidia (Iug., 31; Hist., fr. or. Macri, 14). Это вынуждены признать даже сочувствующие плебсу Мемміий и Макр. Саллюстий не видел в плебое положительного начала. Быть может, в теории оч ему сочувствовал, видя как нобилитет лишил его Iibertas, однако тот плебс, который видел перед собой автор, не вызывал у него ній симпатии, ни сочувствия, ни надежды. С этим очень созвучна идея їв письме Цезарю, где автор считает, что плебс не может восстановить Iibertas и призывает к этому своего адресата (Ер. II, 5). По сути дела, plebs и nobilitas одинаковы в нравственном пла*не и различны только по социальному и политическому положению.
Аналогично и его отношение к популярам, хотя этим термином они не названы. Они выставляют себя борцами за дело народа, на деле же, как и nobilitas, борются за свою власть (Cat., 38, 2—4). Они лживы, неумеренны и дерзки (38, 1). Еще более черными красками изображаются катилниарии. Это — преступники, неоплатные должники, сборище .всех пороков. Они дурны и развратны (14, 2; 14, 5, 36, 4). Характерно подчеркивание автором их происхождения из nobilitas (17, 3).
Более сложно отношение историка к homines novi. On сочувствует отдельным novi: Марию и Цицерону. Между тем у него встречаются выпады в адрес группы. В лагере Сципиона под Нуманцией было много могущественных и бесчестных людей-novi atque nobiles. Они-то и зародили в душе нумидийского принца идею о том, что в Риме все продажно (lug., 8). В характеристике общества, современного Югуртинской войне, Саллюстий пишет, что даже homines novi, которые раньше пытались превзойти нобилитет своими качествами (virtus), теперь получают власть furtim et per latrocinia (lug., 4, 7). В целом отношение Саллюстия к novi homines определить нелегко, во всяком случае, особых надежд он с ними .не связывал.
Итак, Саллюстий не находил положительного начала ни в одной социально-политической группе. Следовательно, его следует искать в другой категории, т. е. в личности. Произведения Саллюстия изобилуют личными характеристиками. Их можно разделить на несколько групп. Прежде всего — личность как персонификация группы, как социальный тип. Это характеристики нобилей, Скавра и Опимия (Iug., 15, 4—5; 16, 2, 4—5). Эти деятели несут в себе значительную часть характеристики нобилитета в целом. Аналогичен портрет Цетега (Cat., 32, 2,
і 18
43, 4), являющийся персонификацией катилинариев, а также образы Пизона (Cat., 18, 4; 19, 5) и Кв. Курия (Cat., 23, 2). Сходен и портрет Лентула, который в основном дан через его действия, а не через авторский текст. Естественно, все эти персонажи рисуются в самых черных красках.
Несколько сложнее портрет Кальпурния. Бестии, Это способный полководец, человек смелый, !ВЫНОСЛИВЫЙ и умный (Iug., 28, 5). Тем не менее как представитель нобилитета оін обладает корыстолюбием, которое и сводит на нет все его достоинства (ibid). Бестия — это пример того, что даже лучшие представители nobilitas порочны. Вместе с тем это уже переход от социального типа к независимой сильной личности. Показателен образ Гая Меммия. Саллюстий практически избегает его авторской характеристики, давая лишь краткий портрет vir асег, in-fensus potentiae nobilitatis (27, 2), у него libertas ingenium (30, 3), он говорит правильные вещи и делает пользу. И все же, как справедливо полагает К. Вретска, подробная характеристика партий, следующая за речью Меммия, не дает оснований полагать, что автор возносит своего героя на пьедестал.315 Меммий умен, мужествен, порядочен, но он все-таки партийный вождь, и это мешает Саллюстию принять его целиком. Скорее всего, этим же обстоятельством определяется сдержанное отношение к Гракхам. Идея партийного вождя — популяра развивается в инвективе Филиппа в «Историях». Безусловно, Саллюстий солидаризируется со многим, что говорил Лепид, но он в целом согласен и с тем, что говорил о Лепиде Филипп. В этой связи следует сказать (несколько слов о речах у Саллюстия. Многие исследователи убедительно показали, что речи отражают в первую очередь мнение героя, а не миение автора, но в каждой приводимой Саллюстием речи обязательно есть доля правды, с которой автор согласен.
