Новые земли и освоение Сибири в XVII—XIX вв. - Ананьев Д.А.
Скачать (прямая ссылка):
В статье «Русская экспансия в восточном направлении до монгольского нашествия», опубликованной в 1947 г. в журнале «Американское славянское и восточное обозрение», ДжЛанцев рассматривал колонизацию и агрессию по отношению к соседям как черты, характерные для русского народа. По мнению историка, после монгольского нашествия «русский империализм» получил свое продолжение в колониальной политике Великого Новгорода в XIV-XV вв., что в западной историографии традиционно рассматривалось как начальный этап проникновения русских в Сибирь90.
Ранняя смерть ДжЛанцева в 1955 г. не позволила ему закончить исследование по истории формирования русской колониальной империи. Эту работу продолжил ученик Дж.Ланцева, канадский историк Ричард Пирс, переработавший и дополнивший рукописные материалы своего учителя, в результате чего в 1973 г. в Мон-
89 Lantzeff G.V. Siberia in the 17rh Century. A Study of the Colonial Administration. Berkeley & Los Angeles, 1943.
90 Lantzeff G.V. Russian Expansion Eastward Before the Mongol Inva-sion//The American Slavic and East European Review, 6, No.18,19 (1947). P.l-10.
53
реале вышла в свет монография «На восток - к империи. Освоение и завоевание открытой границы России (до 1750 г.)»91.
В этой работе продвижение России на восток рассматривается как «огромное торговое предприятие государства», приходившее в упадок по мере истребления сибирского пушного зверя. Одновременно русское правительство решило и политические задачи, связанные с укреплением восточных рубежей империи и покорением соседей, что, по мнению Дж.Ланцева и Р.Пирса, было обусловлено психологией превосходства, типичной для всех «народов-экспансионистов» и начавшей формироваться у русских чуть ли не со времени крещения Руси в 988 г.
Возникновение данной концепции во 2-й половине 1940-х гт. в американской историографии было непосредственно связано с началом «холодной войны». О влиянии идеологии на развитие историографии в данный период красноречиво свидетельствует статья американского историка А.Сокола «Русская экспансия и исследования в Тихом океане», помещенная в «Американском славянском и восточноевропейском обозрении» в 1952 г.92
Поводом для публикации стало заявление председателя Всесоюзного географического общества СССР Л.С.Берга о том, что Россия никогда не отказывалась от своих прав, а советское правительство никого не уполномочивало отказаться от территорий, открытых русскими мореплавателями93. Хотя Л.С.Берг имел в виду исключительно регион Антарктики, А.Сокол счел такие заявления довольно опасными и могущими свидетельствовать о направлениях будущей экспансии могущественной и амбициозной нации. На фоне сравнения речи Л.Берга с претензиями Людовика XIV, Гитлера и Муссолини описание деятельности русских мореплавателей в Тихом океане в XVII-XIX вв. неизбежно приобретало тенденциозное звучание.
Об аналогичных процессах в западногерманской историографии свидетельствовала статья историка Э.Хелыдле «Страна свободы (К истории русской освободительной идеи)» в журнале "5аеси1ит"
91 Lantzeff G.V., Pierce R.A. Eastward to Empire. Exploration and Conquest of the Russian Open Frontier to 1750. Montreal & London, 1973.
92 Sokol A. Russian Expansion and Exploration in the Pacific//The American Slavic and East European Review. 1952, N2.
93 Там же.
54
за 1954 г. Противопоставляя колонизацию Северной Америки и завоевание Сибири, автор писал, что из России в Сибирь были перенесены деспотизм, царская автократия, гнет центральной власти и несвобода, которым покорное население Сибири безропотно подчинилось94. В определенной степени такой подход к изучению сибирской истории, в рамках которого исследователь становится заложником идеологических формулировок и концепций, не подкрепленных основательным и объективным изучением самого широкого круга источников, свидетельствовал о возрождении историографической традиции, связанной с именем Ф.Голдера.
Преодоление данной традиции в западной историографии велось по нескольким направлениям. В области конкретно-исторических исследований ведущей фигурой стал профессор Калифорнийского университета Р.Фишер. В своей первой монографии «Русская пушная торговля, 1550-1700» (Беркли, 1943 г.) Р.Фишер рассмотрел роль одного из факторов, имевших, по мнению, Р.Кернера, принципиальное значение для успешной колонизации Сибири. Однако Р.Фишер пришел к выводу, что помимо торговли пушниной освоение Сибири было обусловлено совокупностью политических, социально-экономических и социально-психологических причин95.
Внимательное изучение многочисленных опубликованных источников и ознакомление с трудами дореволюционных и советских историков Сибири позволило Р.Фишеру оспорить ряд положений концепции Ф.Голдера. По справедливому замечанию С.Хэйкокса, к тому времени советские историки успешно опровергли доводы Ф.Голдера о невозможности совершения С.Дежневым своего исторического плавания через Берингов пролив, о преимущественно научных целях экспедиций В.Беринга и пр.96 Тем не менее, на Западе концепция Ф.Голдера не подвергалась сомнению на протяжении всего почти всего XX в., поскольку работы на русском языке были не доступны большинству западных исследователей.
