Статьи и речи - Максвелл Дж.К.
Скачать (прямая ссылка):
идея о действии тел на расстоянии через посредство окружающей среды". Дж.
Дж. Томсон замечает: "Фарадей был глубоко убежден в аксиоме или, если
хотите, в догме, что материя не может действовать там, где ее нет".
Поэтому существование эфира - упругой, непроводящей среды - он принимал.
Через нее-то (быстро, но не мгновенно) и распространяется электрическое
действие - последовательно от точки к точке - так что имеет место
близкодействие. Пространство, участвующее в передаче электрического
действия, Фарадей назвал электрическим полем; оно пронизано потоками
электрических и магнитных сил - силовых линий. Силовые линии окружают
электрические заряды и магнитные полюсы. "Фарадей,- писал Максвелл,-
своим умным глазом увидел силовые линии, пересекающие пространство..."
Они сделали это пространство чем-то живым и вполне реальным. Фарадей
считал, что понятие о силовых линиях
352
должно раскрыть загадку природы взаимодействия магнетизма и
электричества.
Теория Фарадея, однако, не была проста. Гельмгольц, например, вспоминает,
как он "часами просиживал, застрявши на они-сании силовых линий, их числа
и напряжения..." Фарадей не владел математическим методом и не делал
поэтому попыток им воспользоваться. Он считал, что самые сложные вопросы
можно изложить просто, не прибегая к "языку иероглифов". (Эйнштейн потом
скажет о нем: "ум, который никогда не погрязал в формулах"), И что же
получилось? В то время как теории адептов дальнодействия были блестяще
математически обоснованы, гениальные фа-радеевы "Экспериментальные
исследования по электричеству", изложенные на языке "житейской логики",
казались чем-то прикладным и пребывали вне "высокой науки". Открытия
Фарадея использовались на практике очень широко, но к ним, однако же,
относились свысока, иронически сомневались - а можно ли вообще под его
теорию подвести математическую базу? Роберт Милликэн писал: "Когда
Фарадей подтвердил свои гениальные физические идеи гениальнейшими
открытиями в области электромагнетизма, он этим не завоевал своим идеям
даже минимального признания. Формалисты школы Ампера - Вебера, подобно
современным формалистам школы Маха - Авенариуса, с тайным, а иногда и с
явным презрением смотрели па "грубые материальные" силовые линии и
трубки, порожденные плебейской фантазией переплетчика и лабораторного
сторожа Фарадея". Вот почему молодой Максвелл имел все основания заявить:
"Современное состояние учения об элекричестве представляется особенно
неблагоприятным для теоретической разработки".
В этот решающий момент Максвелл и начал сражение за теорию Фарадея. Что
же он сделал? Образно Милликэн определил это так: "облек плебейски
обнаженное тело фарадеевских представлений в аристократические одежды
математики". Известный советский физик Т. П. Кравец это же самое выразил
в других словах: "Если мы теперь освоились с системой воззрений Фарадея,
если его электромагнитное поле стало одним из наших основных знаний, если
его система превратилась в стройную теорию и получила адекватное
математическое выражение, то это заслуга Максвелла и только Максвелла".
В искусных руках Максвелла математика оказалась могучим средством. Раньше
других это понял. Фарадей. Прочитав присланную ему статью "О фарадеевых
силовых линиях", великий физик в марте 1857 г. писал Максвеллу: "Сначала
я даже испугался, когда увидел такую математическую силу, примененную к
вопросу, но потом изумился, видя, что вопрос выдерживает это столь
хорошо". Для Максвелла математика никогда не была самоцелью, и не
наслаждения он искал в математических тонкостях, а орудие познания.
"Насколько возможно,- писал он,- я буду избегать вопросов, которые хотя и
могут явиться предметом полезных упражнений для математиков, но не в
состоянии расширить наших научных знаний". Вместе с тем Максвелл
безоговорочно берет под защиту фарадеевский метод: "Может быть, для науки
является счастливым обстоятельством то, что Фарадей не был собственно
математиком, хотя он был в совершенстве знаком с понятиями пространства,
времени и силы. Поэтому он не пытался углубляться в
V*12 Д. К. Максвелл
353
интересные, но чисто математические исследования, которых требовали его
открытия. Он был далек от того, чтобы облечь свои результаты в
математические формулы, либо в те, которые одобрялись современными ему
математиками, либо в те, которые могли дать основание новым начинаниям.
Благодаря этому он получил досуг, который требовался ему для работы,
соответствующей его духовному направлению, смог согласовать идеи с
открытыми им фактами и создать если не технический, то естественный язык
для выражения своих результатов".
Максвелл решительно опровергает версию о якобы "антимате-матпчности
фарадеевского мышления". Он писал: "...по мере того, как я подвигался
вперед" в изучении Фарадея, "я замечал, что его способ понимания явлений
также был по своей природе математическим, хотя он и не был представлен в
обычной математической форме. Я убедился, что его идеи могут быть
