Русский язык - Виноградов В.В.
ISBN 5-200-03017-Х
Скачать (прямая ссылка):
По-видимому, в современном языке сюда же примыкает слово момент*. Но и дело и момент, сближаясь по своеобразию своих лексических значений с местоимениями, остаются именами существительными со всем комплексом свойственных им форм.
К числу слов, получающих в некоторых контекстах неопределенно-предметное значение, могут быть отнесены также существительные субъект, тип, существо-, штука, факт, вещь и другие подобные. Слово вещь может служить прекрасной иллюстрацией процесса развития «местоименных» значений в категории имен существительных. Это слово совместило в себе исконные русские и церковнославянские значения со значениями немецкого Ding (ср. вещь в себе) и французского chose. На почве влияния французского языка и распространилось неопределенно-местоименное значение этого слова (quelque chose). Например: «Воспитание — важная вещь, очень важная вещь» (Тургенев, «Холостяк»); «Терпимость сама по себе вещь хорошая» (Пушкин, «Путешествие в Арзрум»); «Остроумие — великолепная вещь» (Достоевский).
В русской лексике непрерывно происходит развитие «местоименных» значений у имен. С другой стороны, старые местоимения обрастают именными значениями или производят лексемы и идиоматические выражения, лишенные оттенка местоименности (например, буржуазно-купеческое и мещанское сам в значении: хозяин, глава дома): итого, итог; всякий (в значении плохой, не заслуживающий уважения); вне себя (от радости); не в себе, прост, во всю: бежать во всю; таковский; тыкать — выкать и т. п.**
Лексическое взаимодействие облегчается тем, что местоимения у нас грамматически уже не обособлены от других частей речи, а распределились по разным грамматическим категориям. Таким образом, понятие местоименности в современном языке —
* Слово момент в этом газетном значении, по-видимому, вышло из сферы военного языка, в котором оно укрепилось во второй половине XIX в. Так, Н. С. Лесков писал в «Печерских антиках»: «Слово «момент», впоследствии основательно истасканное нашими военными ораторами, кажется, впервые было пущено Берлинским и с его легкой руки сделалось необходимым подспорьем русского военного красноречия». В философско-публицистических стилях 30 —50-х годов это слово было тесно связано с терминологией гегельянства. Ср. в «Рудине» Тургенева: «Эти господа [Рудин и подобные ему] все развиваются: другие, например, просто спят или едят - а они находятся в моменте развития спанья им еды» (слова Пигасова, гл. XII).
** Проф. А. И. Зарецкий находит в русском языке и «суррогат глагольного местоимения»: «описательное глагольное местоимение что делать? Что это, действительно, представляет одно целое местоимение, видно из того, что в ответе на этот вопрос слово делать не повторяется и не подразумевается, например: Что ты делаешь ? — Читаю, а не «делаю чтение» или «делаю читать»21.
271
понятие лексико-семантическое. Большая часть древних местоимений вросла в систему других грамматических классов. Лишь небольшая группа слов я, ты, он (-а, -о, они), мы, вы, себя, кто, что, кто-то, что-то, кто-нибудь, что-нибудь, некто, нечто, никто, ничто, кое-кто, кое-что сохраняет яркие признаки своего грамматического своеобразия, своей грамматической изолированности, не слившись с категорией имен существительных*.
2. ГРАММАТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ПРЕДМЕТНО-ЛИЧНЫХ МЕСТОИМЕНИЙ В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ ЯЗЫКЕ
§ 4. Отражения грамматического рода в классе предметно-личных местоимений и их непоследовательность, двойственность
На обособленное положение группы предметно-личных местоимений указывают прежде всего своеобразия выражения и отражения грамматического рода в их строе. Местоимения личные я и ты, не имея родовых форм, могут иметь значение любого рода. Однако это значение обусловлено двойственной «предметной отнесенностью» этих местоимений. Они могут непосредственно обозначать лицо (говорящего субъекта или собеседника), и тогда их род определяется полом лица. Например, «Не про тебя одного говорю, все мы, друг ты мой, обездушели» (Гл. Успенский, «Разоренье»); «Ведь я этакий только один и есть» (Достоевский, «Подросток») и т. д.
Те же местоимения могут относиться к лицам не непосредственно, а через посредство их названий, их имен, и тогда род их определяется родом того имени существительного, на которое они указывают, от лица которого они выступают. Например, в русском переводе повести Гофмана «Чудесное дитя» дитя говорит о себе: «Я пришло, я было»; так же говорит о себе и бутылочное горлышко в книге Пешковского «Наш язык». Акад. А. А. Шахматов вводил в самое определение местоимений как существенный признак этой части речи их способность заимствовать «в некоторых своих образованиях представление о роде от соответствующего представления о субстанции или о существительном...»29.
Возвратное местоимение себя, относящееся к субъекту действия, тоже не имеет ни родовых форм, ни числовых различий. Оно характеризуется к тому же отсутствием номинатива. Это понятно: ведь оно может относиться только к тому лицу, которое сознается субъектом действий или состояний, выраженных в слове, «подчиняющем (прямо или косвенно) данное местоимение»30** Характерно, что себя через посредство рода того субъекта, к которому оно относится в словосочетании, может определяться формами всех родов и чисел (самого себя, себя одну, самих себя).
