Историческая грамматика русского языка - Горшкова К.В.
Скачать (прямая ссылка):
1 Cm.: Кузьмина И. Б., Немченко Е. В. Синтаксис причастных форм в русских говорах. М., 1971.
1 Кузнецов П. С. Историческая грамматика русского языка. Морфология, М., 1953, с. 248.
336
конструкцию (как в приведенной фразе), но и употреблением соединительных союзов между теми и другими формами: И вьсь уставъ испьсавъ и посъла; И се увгьдгьвъ Стоплъкъ посълавъ два варяга и прободоста и мечемь в Усп. сб.; Игорь же возргьвъ на 'нбо и видгъ слнце стоящеякомсць... Они жеоузргьвше и видиша ecu в Ип. лет. И тем не менее такие построения не могут быть непосредственно связаны с «новым перфектом», так как они полностью лишены... значения перфекта. И эго понятно, ибо «новый перфект» (как и перфект вообще) является принадлежностью диалога, между тем как известные случаи употребления предикативных причастных форм связаны с текстами повествовательными, в которых «второстепенное сказуемое», выраженное кратким действительным причастием (не только прошедшего, но и настоящего времени: И хотя удрьжатися и не можааше в Усп. сб.), имеет давнюю книжную традицию, в языке старославянских переводов, между прочим, полностью соответствующую конструкциям греческих оригиналов.
Можно высказать уверенность в том, что устойчивость традиции употребления кратких причастий в предикативной функции могла поддерживаться ее соответствием конструкциям живой речи; но это соответствие допустимо и для того периода, когда причастия использовались в «доперфектной» функции. Впрочем, некоторые примеры употребления причастий, отмеченные в новгородских берестяных грамотах с XII в., очень напоминают фразы диалектологических записей с «новым перфектом»: Ce Жядъке пославъ. ябетника дова и пограбила мя. въ братни долгъ (...) а възборони емоу\ А се пакы шьдоща возема десять гривьно ногатами. В более поздних деловых текстах встречаются примеры, где причастная форма соотнесена с настоящим временем: Князь мештеръ поимавъ ихъ а держить по городомъ в Пол. гр. XV; И судья възревъ в грамоту и в грамоте пишет в Яр. гр. 1495—97.
Долгое время «новый перфект» считался особенностью северо-западных великорусских говоров. Однако исследования последних десятилетий показали, что он распространен в подавляющем большинстве великорусских говоров, в том числе и E южновеликорусских (на территории старейших восточнославянских поселений; в соответствии с современным диалектным членением — в западных и югоЛ западных говорах), а также в говорах других восточнославянских языков; причем на территории Белоруссии фиксация этой формы «редеет» лишь в ареале полесских говоров. Если иметь в виду территорию Древней Руси, то «нового перфекта» (представленного хотя бы отдельными примерами) не оказывается только в говорах Ростово-Суздальской земли и ее колоний (чем и объясняется отсутствие его в системе литературного языка, нормы которого формировались под влиянием диалекта Москвы). Изоглосса этого явления совпадает со множеством изоглосс диалектных особенностей, распространявшихся в период обособления северо-восточной диалектной зоны, т. е. примерно с конца XI—XII вв. Данные лингвистической географии, следовательно, подтверждают вывод о завершении процесса преоб-
337
разования древней славянской системы прошедших времен в восточнославянских говорах до XII в.
Развитие «нового перфекта» связано с функциональной перестройкой образования на -л. В самом деле, принципиальное отличие значения перфекта от значения аориста (а отчасти и имперфекта) связано с указанием на наличное состояние, что и объединяет перфект с «предбудущим» и «предпрошедшим», где также указывается на состояние, которое вполне оформится (или оформилось) до завершения (или начала) следующего действия (в будущем или прошлом). Именно этим было обусловлено оформление древних аналитических форм с причастием прошедшего времени (на -л) как формы, актуализирующей значение состояния как результата прошлого действия. По мере гого как форма на -л принимала на себя собственно значение процесса (действия, а не признака предмета), она, естественно, теряла значение признака как результата прошлого действия, т. е. теряла собственно причастное значение, необходимость в котором постоянно возникает в диалоге (ибо надо сообщить не то, что он приехал в смысле ‘завершил процесс’, — потребность в выражении этого значения обычно возникает в рассказе, — а то, что ‘он находится здесь, а не в отъезде’). И коль скоро приехал получило значение ‘совершил действие’ (что в древнерусском выражалось формой при/ъха), то для указания на наличное состояние начинает использоваться форма приехав(иш) — ‘является приехавшим’.
Закрепившись в этом значении (т. е. только в функцни предиката, следовательно, с утратой форм косвенных падежей), формы типа приехав(ши) начинают использоваться и при указании на состояние разных временных планов. Cm. диалектологические записи: Уходили—ещё солнышко не вставши было (состояние в прошлом — в период осуществления другого действия); Погибши сын у меня (‘теперь его нет’; в северо-западных говорах встречается вспомогательный глагол: Мы не ездивши естясо своей деревни)-, Магазин будет закрымша (указание на сосюяние в будущем).
