Историческая грамматика русского языка - Черных П.Я.
Скачать (прямая ссылка):
199
Это местоимение сложилось (ещё в доисторическую эпоху) из двух элементов: путём присоединения к указательному и, я, е частицы же. Склонялась, разумеется, только первая часть сложения: род. ед. егоже, егьже, егоже и т. д. Например, в сочинениях Владимира Мономаха: „еже умЪеть, то забудеть, а егоже не уміеть, а тому ся не учить,... принуди мя сынъ твой, егоже еси хр(ес)тилъ...“ и т. д.
Если это местоимение и употреблялось в разговорном древнерусском языке, то оно рано вышло из обихода, задержавшись в книжно-литературном языке, в связи с укреплением и усилением церковнославянских элементов в языке нашей письменности после „второго южнославянского влияния*. Как любопытный пережиток можно отметить у Пушкина в „Сцене из Фауста0: „Таков вам положен предел, | Его ж никто не преступает* (т. е. которого).
§ 87. Местоимения къто, чьто. В древнерусском языке, как и в современном русском, эти вопросительно-относительные местоимения, изменявшиеся — первое по твёрдому различию, а второе — по мягкому, имели только формы с окончаниями ед. ч. мужск. и сред. рода. И кроме изменений, общих для всех неличных местоимений мужск. и сред. р. {гово в род. ед. и др.), собственно говоря, следует отметить лишь немногое.
О фонетических изменениях было упомянуто выше: къто^> ^>кто^> хто, чыпо^> что^> што. Обе последние формы хто и што известны в старомосковской письменности: первая с XIV в., вторая — с начала XV. В других русских говорах эти формы, в частности, вторая, возможно, появились ещё раньше, сразу после падения глухих.
Ho форма што далеко не является единственной. В говорах получили широкое распространение другие формы именительно-го-винительного падежа этого местоимения. Например, на севере, северо-востоке и в Сибири употребляется форма чё\ „чё тебе надо, ты чё сказал* и пр.; в частушках: „Милой, чё, милой, чё,| Милой, сердишься на чё* и т. д. Можно полагать, что она восходит к очень редкой в письменном языке древнерусской форме чь (без частицы то, составляющей вторую часть местоимения къто, чьто). Это местоимение (чь) (например, в ростовском „Житии* Нифонта 1219 г.: „не відьій... чь юсть разумъ пЪнию*) встречается с изменением чь~^> че чо в „Слове о полку Игореве*: на ниче с я годины обратиша (т. е. на ничто); в Ипатьевском списке летописи:
2С0
Местоимение что и его варианты.
„а но ти дасть", в северодвинских грамотах XV в.: „все то, чс его“. Ср. ча (что) в сербских (т. н. „чакавских") говорах.
Вследствие контаминации формы што (из чьто) и старой формы че (из чь), можно полагать, возникли другие варианты, например, шчё (на севере и на юге). Севернорусский вариант uimi мог возникнуть (из што с мягким ш (ш’то) вследствие прогрес сивной ассимиляции (см. карту). Форма ще (шчё) была зарегис трироваиа на севере в одном из областных словарей XVIII в.
20
Из истории других падежных форм следует отметить:
а) что в разговорном древнерусском языке, повидимому, никогда не существовало формы родительного чесо, чьсо, правда, встречающейся в некоторых наших древнейших рукописных книгах, но попавшей туда скорее всего из старославянского;
б) что в творительном падеже формы кгьмь (из более раннего цгьмь) и чимь оказали с течением времени известное воздействие друг на друга, и таким образом возникли формы ким и чем «чгьм, чгьмь), известные уже в древнерусскую эпоху. В московской письменности XIV столетия при кгьмь~^> кгьмъ употребляются обе формы творительного от что «[ чьто): чимь и чгьмь(ъ). Первый вариант впоследствии был вытеснен вторым.
4. ЧИСЛИТЕЛЬНЫЕ КОЛИЧЕСТВЕННЫЕ ЧИСЛИТЕЛЬНЫЕ
§ 88. Числительные один, два, три, четыре. Из количественных числительных мы уже до некоторой степени познакомились с историей первых двух.
Известно, что в древнерусском языке одинъ, одьна, одьно склонялось по местоименному склонению типа тъ, та, то, и те изменения, которые были пережиты в этой области, имеют отношение и к одинъ (во вместо го в род. ед. и пр.). Отметим только, что числительное одинъ в такой же мере подверглось влиянию мягкого склонения, как и самъ. Ср. в современном литературном русском языке: им. мн. одни, род. мн. одних и т. д.
Следует заметить, что в древнейших наших рукописях это числительное в известных падежных формах (им. ед. женск. р.: одьна, род. ед. одьного, одьноіь, одьного и т. д.) употребляется не столько с основой одьн, сколько с основой один—например, в Смоленской грамоте 1229 г. (А): „ни одиному же русину". Ср. в I Новг. летописи по Синод, списку: „одиному 6Ь имя Аскольдъ"; в московских грамотах: „блюсти с единого (1390 г.) (примеры приведены также в фонетике, § 32).
О числительном дъва, дъвп> и его истории была уже речь в связи с историей двойственного числа в склонении. Необходимо подчеркнуть некоторые подробности.
Дъва (им.-вин.) имела значение сначала только мужского рода, а дъвгь — женского и среднего. В связи с тем, что в процессе раз-
202
рушения категории двойственного числа такие формы существительных мужск. р., как брата, стола., коня и т. п. (в сочетании с дъва), получили значение род. едм а существительные сред. р. типа село, поле имели одинаковую с существительными мужск. р. форму род. ед. на -а,-’а: села, поля,— в конечном счёте два (из дъва) получило значение мужск. и сред. р.
