Англия под властью дома Стюартов. Т. 2 - Юм Д.
ISBN 5-89329-531-5
Скачать (прямая ссылка):
Король в своей речи к парламенту осмелился открыто потребовать отмены Трехгодичного акта171' и, более того, заявил, что, невзирая на закон, он никогда не позволит созывать парламенты в соответствии с порядком, предписанным данным статутом. Парламент же, нимало не оскорбившись дерзкими словами короля, отменил названный закон и вместо всех ранее установленных четких гарантий удовольствовался расплывчатой статьей о том, что «перерывы в работе парламентов не должны превышать трех лет». Поскольку английский парламент уже возвысил себя к тому времени до положения органа, чья прямая задача — надлежащим образом контролировать и ограничивать королевскую власть, то совершенно ясно, что ему следовало сохранить правильные гарантии своего регулярного созыва, а не полагаться в этом всецело на добрую волю короля, у которого, если им окажется человек дерзкий и честолюбивый, едва ли найдутся особые причины испытывать симпатии к этим собраниями. Еще в царствование Карла II нация имела случай почувствовать, и весьма живо, печальные последствия отмены Трехгодичного акта.
Согласно Акту о единообразии, всякое духовное лицо, осмелившееся совершать богослужение, не имея на то соответствующего права, подле-
170
События 1664 года
жало каре в виде штрафа и тюремного заключения; теперь, однако, решили, что этой охранительной меры для церкви недостаточно. Парламент постановил, что если где-либо на религиозное собрание сойдется более пяти человек (кроме хозяина и его домочадцев), то на первый раз каждый из них должен быть наказан тремя месяцами тюрьмы или штрафом в пять фунтов, во второй раз — шестью месяцами тюрьмы или штрафом в десять фунтов; в третий же раз — семилетней ссылкой в колонии или штрафом в сто фунтов. В данном случае парламент думал единственно лишь о зловредном упрямстве сектантов; между тем ему следовало бы обратить свои взоры дальше, на главную причину подобного упрямства, а именно на те притеснения, от которых страдали английские диссиденты.
Кроме того, парламент постановил, что обиды, бесчестья и оскорбления, коим подвергают англичан подданные Соединенных Провинций, являются величайшей помехой для всякой торговли с заграницей, и изъявил готовность, не щадя жизни и состояния, оказывать королю помощь в защите прав его короны от любых посягательств извне. Это был первый открытый шаг к войне с Голландией, и нам следует объяснить причины и мотивы этой меры.
РАЗРЫВ С ГОЛЛАНДИЕЙ
Прочный союз и совершенное согласие, которые вот уже около семидесяти лет, почти не смущаемые взаимной завистью и подозрительностью, существуют между Англией и Голландией, основаны не столько на естественных и незыблемых интересах этих государств, сколько на их страхе перед растущим могуществом французской монархии, которая, не действуй эти державы заодно, быстро подчинила бы своему господству всю Европу, Но в первые годы царствования Карла, когда честолюбивый дух Людовика еще не обнаружился в полной мере, а сила Франции оставалась во многом неведомой для самих французов, острое торговое соперничество, не сдерживаемое общими опасениями и угрозами, породило в Англии сильнейшую враждебность к соседней республике.
Торговля уже начала превращаться для англичан в предмет всеобщей заботы, но, несмотря на все их усилия и преимущества, по-прежнему казалось, что английская коммерция не утверждена на по-настоящему прочном основании. Голландцы, которые благодаря своей ловкости, бережливости и трудолюбию, могли на всех рынках продавать собственные товары дешевле, чем англичане, сохраняли господство в самых прибыльных отраслях коммерции; и английские купцы с величайшей досадой убеждались в том, что из-за неусыпной бдительности конкурентов все их старания расширить свою торговлю по-прежнему оборачиваются убытками и позором. Возмущение их еще более возрастало, когда они вспоминали о превосходстве военного флота Англии, о доблести ее офицеров и матро-
Карл. Глава V (XX)
171
сов, а также о выгодном положении острова, позволявшем в случае необходимости полностью нарушить торговые связи Голландии. Соблазнительная мысль об этих преимуществах, вместе с иными могущественными мотивами, проистекавшими скорее из холодного политического расчета, нежели из чувства справедливости, толкала англичан к войне со Штатами, дабы за один раз силой отнять то, чего они не смогли бы добиться (разве что чрезвычайно медленно и постепенно), превзойдя голландцев в усердии и искусстве как коммерсанты.
Беспечный и чуждый честолюбивым мечтаниям король едва ли был способен задумать такой грандиозный план, как завоевание господства на морях и полного контроля над европейской торговлей, и все же столь очевидные и заманчивые перспективы не могли оставить совершенно равнодушным и его. Интерес к механике, в свое время, по счастью, привитый Карлу, побудил его всерьез изучить морское дело, и потому из всех областей человеческой деятельности он лучше всего разбирался в вопросах военного флота, столь близких его сердцу. Когда Карл жил в изгнании, голландцы выказали ему больше знаков любезности и дружеского участия, чем любая другая иностранная держава; теперь, однако, республикой управляла партия Лувстейна, или купеческой олигархии, вступившая в тесный союз с Францией, и если бы ее удалось одолеть, то Карл мог бы надеяться, что его племянник, юный принц Оранский,|72) будет восстановлен у власти, которой обладали его предки, и подчинит политику Штатов интересам Англии. Скудные доходы короля по-прежнему вынуждали его учитывать настроения народа, который теперь страстно желал война; кроме того, имелись подозрения (впоследствии, впрочем, не подтвердившиеся фактами), что соблазнительная возможность употребить дли личных нужд некоторую часть парламентских военных субсидий также не осталась не замеченной стесненным в средствах монархом.
