Англия под властью дома Стюартов. Т. 1 - Юм Д.
ISBN 5-89329-355-Х
Скачать (прямая ссылка):
Когда парламент впервые разрешил короне взимать пофунтовый сбор, он не установил никаких точных норм в денежном отношении: платили по шиллингу с фунта, или пять процентов со всех товаров. Сам король и его Тайный совет, пользуясь справками тех купцов, к которым они сочтут нужным обратиться, должны были определить стоимость товаров, а значит, и размер пошлины, но поскольку стоимость эта была зафиксирована еще до открытия Америки, то по сравнению с реальной ценой почти всех товаров на европейских рынках она резко упала, з следовательно, пошлины на многие товары, хотя и считавшиеся пятипроцентными, на самом деле были значительно ниже. И потому Яков пришел к вполне естественной мысли, что размер налога, теперь уже явно не соответствовавший действительности, следует изменить93; что оценка стоимости товаров,
Глава II
37
установленная одним указом Тайного совета, может быть исправлена другим; что если право на пофунтовый сбор является неотъемлемым достоянием короны, то он, как король, должен также обладать правом устранять несообразности в его применении; если же право на этот налог исходит от народа, то король должен, по крайней мере, поступать согласно духу закона, устанавливая новые и более точные цены на все товары. Но помимо этих логических доводов — кажется, не лишенных смысла и даже вполне основательных, — король в своих произвольных действиях опирался на прямые прецеденты, относившиеся к правлению королевы Марии и к началу царствования Елизаветы94. Обе государыни без согласия парламента изменяли размер пошлин, а поскольку установленным ими налогам безропотно подчинялись и пошлины эти взимались по-прежнему, то у короля не было причин опасаться, что дальнейшее использование того же права может подать повод к каким-либо жалобам. Чтобы возбудить еще меньше неудовольствия, король проявил умеренность в установленных им новых тарифах; за все время его правления пошлины увеличились с 127 ООО лишь до 190 ООО фунтов в год, хотя наряду с увеличением пошлин в этот период произошел заметный рост торговли и промышленности; кроме того, все товары, которые могли служить пропитанием для народа или сырьем для мануфактур, были освобождены Яковом от нового обложения95. Однако вся эта мягкость и осторожность так и не смогли предотвратить жалобы общин. Дух свободы уже завладел палатой, выдающиеся ее члены, люди широких взглядов и независимого ума, стали соразмерять свои мнения и замыслы скорее с теми последствиями, которые предвидели они в будущем, нежели с прецедентами прошлого, на которые ссылались их противники; они стремились в большей степени не к сохранению старинной конституции, но к созданию новой, лучшей и более свободной. В своих ремонстрациях королю по данному поводу они указывали, что, согласно общему убеждению, аргументами, лежащими в основе подобной практики, можно было бы оправдать и вещи гораздо более серьезные, вплоть до эпохи полного уничтожения древних свобод королевства, равно как и права собственности подданных короля на свои земли и имущества96, И хотя король прямо запретил им посягать на его прерогативу, общины приняли отменяющий эти пошлины билль, отвергнутый затем палатой лордов.
В другом обращении к королю они протестовали против обычая брать взаймы под гарантию малой государственной печати<78> и выразили желание, чтобы подданных более не принуждали ни к займам Его Величеству, ни к объяснению причин отказа таковые предоставить. В палате прозвучали также голоса недовольства вновь учрежденной монополией на выдачу разрешений виноторговцам97. Следует признать, что практика монополий и принудительных займов, хотя и противоречившая явным образом всем принципам свободного правления, опиралась на многочисленные Прецеденты как старинные, так и относительно недавние98.
Кроме того палата выказала известное недовольство по поводу королевских прокламаций (!". Яков ответил ей, что хотя он хорошо знал о
38
События 1610 года
том, что, согласно конституции [!1П и обычаям королевства, прокламации не обладают равной силой с законами, тем не менее он счел своим прямым долгом и неотъемлемым правом короны предотвратить и смягчить бедствия и неудобства, возраставшие, как он ясно видел, в государстве, против которых не существовало никаких наличных законов и которые могли бы причинить огромный ущерб его подданным, если бы до созыва следующего парламента не было принято никаких мер. Этой прерогативой, добавляет Яков, предшественники наши обладали и пользовались во все времена9® Отметим, что перерывы между сессиями нередко были весьма продолжительными, и это делало необходимым использование монархом своей прерогативы. Легальность этих актов верховной власти, утвержденная на неизменном и неоспариваемом обычае, признавалась даже юристами, которые, однако, проводили следующее различие между законами и прокламациями: авторитет первых был постоянным, тогда как последние теряли силу после смерти издавшего их монарха100. Однако никакие правила разума и принципы политики, кажется, не способны нам объяснить, что за авторитет, отличный от авторитета законов и низший по отношению к нему, мог бы тем не менее иметь обязательную силу для подданных; на данном примере, как и на многих других, легко видеть, сколь неточной и неопределенной оставалась английская конституция до того, как парламент посредством непрерывных захватов и присвоений новых прав сумел утвердить ее на ясных и непреложных принципах свободы.
