Англия под властью дома Стюартов. Т. 1 - Юм Д.
ISBN 5-89329-355-Х
Скачать (прямая ссылка):
Защитники двора настойчиво твердили о том, что общинам представилась ныне счастливейшая возможность, о которой прежде нельзя было даже мечтать, — устранить все поводы для ссор и недоверия между королем и народом, навсегда примирив государя с парламентом Если они, общины, утверждали эти люди, откажутся от всех крайних требований и притязаний и примут разумные меры для удовлетворения нужд государства, то им уже не нужно будет страшиться каких-либо ненасытных амбиций или незаконных захватов со стороны короны И хотя народным пра-
Глава IX
229
вам в это царствование не всегда оказывалось должное уважение, все же ни одно посягательство на них не было совершенно преднамеренным актом, а тем более — следствием явной несправедливости и грубой тирании, и в еще меньшей степени — результатом сознательного умысла низвергнуть конституцию. Отнестись к королю с разумным доверием, щедро удовлетворив его нынешние потребности, обусловленные к тому же отнюдь не расточительностью и не дурным поведением, — это наилучший способ повлиять на его благородную натуру и путем мягкого принуждения добиться тех уступок, которые необходимы для упрочения общественной свободы. Он дал слово не только государя, но и дворянина (королю угодно было употребить именно этот оборот), что после утверждения субсидий парламент сможет продолжать свои заседания, — так неужели мы вправе думать, что какой-либо человек, какой-либо государь, а тем более государь, подобный Карлу, чье слово до сих пор было свято и нерушимо, пожелает по столь незначительной причине нарушить торжественное публичное обещание и таким образом утратить свое доброе имя и лишиться на будущее всякого доверия окружающих? Но даже если парламент, поверив королю, будет обманут, он и в этом случае ничего не потеряет и не подвергнет себя никакой опасности, ибо совершенно очевидно, что для восстановления мира в государстве нужно выделить монарху средства на подавление шотландского мятежа. Король до такой степени учел в своих первых требованиях предубеждения парламента, что просил общины об ассигнованиях лишь на несколько месяцев, обнаружив готовность после столь незначительных знаков доверия с их стороны вновь оказаться от них в зависимости и в отношении всех будущих субсидий полагаться на добрую волю парламента. Если же сейчас кажется, будто король желает чего-то большего, то ведь и он со своей стороны сделал им весьма выгодное предложение, согласившись зависеть от общин в том, что касается источника доходов, совершенно необходимого для поддержания славы и безопасности Англии. Природа английской конституции предполагает взаимное доверие между королем и парламентом, и если парламент, со своей стороны, в нем откажет, а тем более — при столь оскорбительных и унизительных для короля обстоятельствах, то чего же нам останется ожидать, как не полного распада системы правления и не жестоких раздоров, за которыми неизбежно последуют страшные беспорядки и междоусобицы?
Возражая на эти доводы, партия недовольных доказывала, что двор обнаружил со своей стороны слишком мало признаков того взаимного доверия, к которому он так трогательно призывал палату общин. Одиннадцатилетний перерыв в работе парламента — самый продолжительный из всех, известных в истории Англии, — стал достаточным свидетельством злобной подозрительности двора по отношению к народу или даже прямого умысла уничтожить все его вольности и привилегии. Министры, конечно же, имели полное право ссылаться на «необходимость*, ибо не может быть более убедительного доказательства некоей непреодолимой
230
События 1640 года
необходимости, чем тот факт, что они все-таки пошли на столь ненавистный для них шаг — созыв английского парламента. Однако необходимость эта касается исключительно лишь министров, а отнюдь не всей нации, и если те самые злоупотребления, от которых страдаем мы, толкнули шотландцев к крайним мерам, то неужели англичане должны теперь ковать цепи для самих себя, налагая их на своих несчастных соседей? Согласно старинному обычаю, народные жалобы обсуждались в парламенте прежде субсидий, и этот порядок, столь тщательно соблюдавшийся нашими предками, был основан на разумной осторожности, заложенной в самой природе английской конституции, и никогда не истолковывался как свидетельство особого недоверия к царствующему в данный момент государю. Этого обычая держались в самые благоприятные для свободы времена, и совершенно неразумно отступать от него теперь, когда у общин появились столь неоспоримые причины для подозрений. Ссылки же на позднее время года и на безотлагательную нужду в субсидиях просто смешны, ибо вполне очевидно, что правительство, желая получить предлог для подобных речей и обмануть палату общин, сделало весьма хитрый политический ход. Распоряжения о выборах вышли еще в начале зимы, и если бы созыв парламента не был умышленно перенесен на срок, почти совпадающий с началом военных действий, то общины располагали бы достаточным временем для того, чтобы удовлетворить все жалобы нации, а затем перейти к вопросу о субсидиях королю. Цель этой довольно грубой уловки в том, чтобы, ссылаясь на крайнюю необходимость, заставить общины нарушить обычный парламентский порядок, и если бы удалось создать подобный прецедент, то парламенту уже не дозволялось бы впредь никакое расследование действий правительства. Едва ли можно было придумать менее удачный аргумент в пользу субсидий, чем предложение отменить корабельные деньги, налог в высшей степени опасный и незаконный, который во все царствования навязывался нации силой. Если же общины вступят сейчас в торг о его отмене, то они в известном смысле признают законными те основания, на которых он взимался в прошлом, по крайней мере поощрят правительство выдвигать новые притязания подобного рода в надежде отказаться от них впоследствии на столь же выгодных условиях.
