Англия под властью дома Стюартов. Т. 1 - Юм Д.
ISBN 5-89329-355-Х
Скачать (прямая ссылка):
Глава IX
21!»
Все, однако, начали объединяться, побуждая друг друга к сопротивлению вводимым в королевстве религиозным новшествам. Петиции к совету были подписаны и вручены самыми знатными вельможами; не остались в стороне и женщины, действовавшие, как обычно, весьма шумно и неистово; священники всюду громко поносили папизм и литургию, изображая их как нечто совершенно тождественное. Церковные кафедры оглашались яростными проклятиями в адрес римского антихриста, а простой народ, первый поднявшийся против нового богослужения, часто сравнивали с Валаамовой ослицей (5М': животное это само по себе было тупым и бестолковым, и однако Господь отверз ему уста к вящему изумлению всего света1-". Одним словом, религиозный фанатизм смешался с партийными раздорами, личный интерес — с духом свободы, и всюду стали обнаруживаться опаснейшие признаки возмущения и беспорядка.
Примас, осторожный и благоразумный человек, все это время противившийся введению литургии, сделал королю представление о состоянии нации; граф Траквер (27S), государственный казначей, отправился в Лондон, чтобы описать ему положение вещей еще более полно; все без исключения обстоятельства, как английские, так и шотландские, должны были, казалось, побуждать короля к отказу от столь рискованной попытки — и, однако, Карл оставался непреклонен. Во всем его поведении в этом деле не заметно ни малейших признаков здравого смысла, которым король, безусловно, обладал, — яркий пример весьма распространенного характера, когда во всех своих речах и мнениях человек обнаруживает рассудительность и недурные способности, а во всех поступках — неблагоразумие и опрометчивость. Мнения людей о вещах зависят только от ума, действиями же их руководят ум, настроение и страсти.
Столь грозному союзу всех своих шотландских подданных Карл не смог противопоставить ничего, кроме прокламации (19 февраля), в которой прощал все их прежние грехи и увещевал народ проявлять в будущем больше покорности и мирно подчиниться литургии. Ответом на прокламацию тотчас же явилась публичная протестация, поданная графом Юмом1276* и лордом Линдси, — первый случай, когда знать приняла участие в акте прямого сопротивления короне160.
Этот момент оказался переломным: восстание, развивавшееся до сих пор медленно и постепенно, мгновенно вспыхнуло ярким огнем. Теперь, однако, оно не сопровождалось какими-либо бесчинствами, напротив, всюду тотчас же водворился новый порядок. В Эдинбурге были образованы четыре комитета (tables), состоявшие из представителей титулованной знати, дворянства, духовенства и горожан. Дворянскому комитету в Эдинбурге подчинялись дворянские комитеты отдельных графств. Этим четырем комитетам и была передана вся власть в королевстве. Они издавали распоряжения, которые всюду строжайшим образом исполнялись161. Одним из первых актов этого правительства стал КОВЕНАНТ.
216
События 1638 года
КОВЕНАНТ
Знаменитый ковенант открывался формальным осуждением папизма, которое подписал еще король Яков в молодости. Оно состояло из множества проклятий и ругательств, предназначавшихся для того, чтобы воспламенять людей яростью против ближних — тех самых, которых Господь велел им любить и благословлять. Затем следовала клятва союза, подписавшие каковую обязывались противиться религиозным новшествам и защищать друг друга от любых враждебных действий, и все это к вящей славе Божией, а также во имя чести и блага короля и страны162. Люди всякого звания и состояния, без различия пола и возраста толпами стекались подписывать ковенант, немногие порицали его в глубине души, и еше меньше было тех, кто осмеливался осуждать его открыто. Всеобщая зараза охватила даже большинство королевских министров и советников. Счи талось, что уклоняться от участия в столь благочестивом и полезном союзе способны лишь люди, восставшие против Бога и изменившие своей родине.
Едва ли в предшествующем столетии вероломный, жестокий и безжа лостный Филипп, вместе со всеми ужасами испанской инквизиции, встречал в Нидерландах более яростное и упорное сопротивление, чем то, которое вызвал у шотландцев кроткий и человечный Карл своей совершенно безобидной литургией.
Наконец король начал задумываться о последствиях. В июне он отправил в Шотландию своего комиссара, маркиза Гамильтона, уполномочив его вести переговоры с ковенантерами. Король потребовал отказа и отречения от ковенанта, полагая, что со своей стороны он сделает шот-ланпдам вполне достаточные уступки, пообещав, во-первых, отсрочить введение канонов и литургии до того времени, когда их можно будет принять законным и справедливым путем, и, во-вторых, реформировать Высокую комиссию таким образом, чтобы она уже не вызывала недовольства его подданных1*3. Эти общие декларации не могли, разумеется, никого удовлетворить, а тем более тех, кто простирал свои виды гораздо дальше, Ковенантеров поддержи в тло рвение всей нации. В Эдинбурге и его окрестностях собралось около шестидесяти тыся« возбужденных людей. Между тем у Карла не было регулярной армии ни в одном из его королевств. К тому же считалось, что недовольство в Англии, хотя и скрытое, является столь сильным, что Карлу будет счень трудчо использовать длч борьбы с шотландцами возможности этого королевства. А потому чем больше задумывались о своем положении вожди народа в Шотландии, те\* меньше они опасались королевской власти и тем решительнее настаивали на полном удовлетворении. Б ответ на требование Гамильтона отречься от ковенанта они прямо ем? заявили, что скорее отрекутся от крещения 44, Лухочные же лица предложили самому королевскому комиссару его подписать, поведав маркизу, «что ковенант исполнил мнр*->м и утеше-
