Тибет и Центральная Азия - Рерих Ю.Н.
ISBN 5-89850-012-Х
Скачать (прямая ссылка):
138
Дальнейшее изучение кочевого Тибета несомненно поможет раскрыть древние связи с кочевым миром степной Средней Азии.
Примечания
1. О юе-чжи-тохарах см. Levi S. Fragments de Textes Koutcheens // Cahiers de la Societe Asiatique. Paris, 1933. P. 1-30; Pelliot P. Tokharien et Koutcheen // Journal Asiatique. 1934; Filliozat J. Fragments de Textes Koutcheens. Paris, 1948. P. 1-23.
2. Северная цепь системы Наньшаня — хр. Рихтгофена.
3. sBra-nag, «черные палатки».
4. Muller F.W.K. Eine Soghdische Inschrift in Ladakh, Sitzungberichte der Preussischen Akademie der Wissenschaften, 1925/1926, XXXI, I; Dauvillier J. L'expansion au Tibet de l'Eglise Chaldeenne au Moyen Age et le probleme des rapports du bouddhisme et du christianisme // Bulletin de la Societe toulousaine d'etudes classiques. № 79; idem, L'evangelisation du Tibetan Moyen Age // Actes du XXI Congres International des Orientalistes, 1949.
5. Bu-ston chos-'byung, пер. E.E. Обермиллера, Heidelberg, 1932. P. 183.
6. brDa-yig min-don gsal-ba'i sgrong-me, л. 806.
7. Рерих Ю.Н. Звериный стиль у кочевников Северного Тибета.
Народы Азии и Африки 1965. №6
МОНГОЛО-ТИБЕТСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В XIII И XIV ВВ.
XIII и XIV вв. были эпохой чрезвычайного значения в истории развития договорных отношений между Тибетом и Монголией. На основе вассального договора между монгольскими ханами и Тибетом Китай эпохи Минской династии пытался обосновать и закрепить свои сюзеренные права на Тибет. Есть ли письменные источники, могущие служить для восстановления истории этих договорных отношений между монголами и Тибетом? Их много, но, к сожалению, большинство из них остаются недоступными. С китайской стороны — это Юань-ши, династическая история монгольской Юаньской династии, содержащая краткие биографии тибетских буддийских иерархов и наставников, посещавших монгольский ханский двор. С тибетской стороны — это многочисленные исторические хроники иерархов и наставников монастыря Сакья. Особое значение имеет собрание сочинений сакьяских иерархов, так называемое Сакья-камбум в 15 томах, содержащее творения пяти сакьяских иерархов и изданное в Дерге, в Восточном Тибете. Существует еще несколько отдельных хроник (или дун-раб), среди которых следует отметить хронику Сонам-тракпа-джалцэна (1630) и хронику Тампа Кунга-трака. К этому перечню следует добавить жития буддийских наставников монастыря Сакья и монастырские архивные материалы.
В древности на сохранение ценных государственных документов было обращено особое внимание. Во главе архива в Сакье стояли специальные чиновники, заведующие архивом, так называемые пон-йик. Большое значение как источники имеют и общие исторические хроники XVII и XIX вв., или чо-джунг, к которым, однако, следует подходить весьма критически. Для монгольского периода интерес представляет «Красный Дебтер», составленный темником Цальпа Кунга-дорджэ в 1346 г., написанный им на основании еще не известной общей хроники, распространенной в Юань-скую эпоху по монгольской империи, и которая, видимо, была одним из источников «Всемирной истории» Рашид ад-дина. «Красный Дебтер» известен в двух версиях: первая — самого Кунга-дорджэ и вторая, переработанная версия крупного тибетского ученого Сонам-тракпа (1478-1554), называемая «новой» и относящаяся к 1538 г. (год земли-собаки) [ 1 ]. Для истории
140
сношений кармапинских иерархов с монгольскими ханами имеет значение # хроника Паво-цуклака (середина XVI в.), содержащая пространные цитаты из более ранних сочинений.
Я умышленно не упоминаю хорошо известные хроники Сумпа кэнпо и некоего Рикпэй-дорджэ.
Известные нам монгольские хроники относятся к более позднему времени, к XVII в., и написаны под влиянием тибетской историографии, в особенности главы, трактующие отношения сакьяских иерархов и монгольских ханов.
Монголы с очень раннего времени имели довольно тесные культурные и экономические отношения с племенами тибетского языкового корня, которые в эпоху, предшествовавшую Монгольской империи, занимали обширные пространства в южной части гобийского пояса полупустынь. Нам думается, что следует отрешиться от некоторых представлений о примитивности монгольского племенного уклада конца XII в. Несомненно, что на территории Монголии существовали крупные государственные образования феодального типа, которые явились как бы предвестниками событий XIII в. Политические и экономические отношения с соседними тибетскими племенами особенно поддерживались кереитами, мощным монгольским племенем, кочевавшим на обширном пространстве между реками Тулой и Ханга-ем. Среди них мы неоднократно встречаем тибетские феодальные титулы, заимствованные от соседних тангутов-миньяков. Так, известный кереит-ский Джа-гамбу носил тангутский тибетский титул гэмпо, который в древности означал «старейшину, советника государства», а не сельского старшину, каковое значение он имеет в современном языке [2]. Немаловажную роль играли также экономические отношения. Из оседлых районов тангут-ского царства в монгольские кочевья ввозили продукты земледелия. Со времени тибетского завоевания Центральной Азии в УШ-1Х вв. тибетцы чутко прислушивались к событиям на севере. Отношения Тибета с тангут-ским царством Си-ся были более близкими, чем мы думаем, и объединение монгольских племен в мощную кочевую державу в начале XIII в. не могло пройти незамеченным. Через тангутское царство Тибет был осведомлен о событиях в Монгольской степи. Повторные рейды монгольской конницы в тангутские земли в начале XIII в. вызвали беспокойство в Тибете и породили попытки завязать дружеские отношения с новым государством на севере. Об этих попытках вскользь говорят тибетские письменные источники. Тибетские хроники кратко упоминают о завоевании Тибета в год огня-тигра, т. е. в 1206 г. [3]. Известие это не может относиться к Центральному Тибету, к областям У и Цанг, и его следует связать с нападением монгольской конницы на тангутское царство в 1205-1207 гг., которое тибетцы называли По Миньяк, т. е. тибетские миньяки. В «Истории монголов» [4]
