Тибет и Центральная Азия - Рерих Ю.Н.
ISBN 5-89850-012-Х
Скачать (прямая ссылка):
Китайские военные и гражданские власти не сопротивлялись и уехали в Китай, за исключением китайского губернатора Кобдо, который оказал сопротивление, и крепость его была взята штурмом весной 1912г.
15 декабря 1911 г. Восьмой перерожденец Джебцзун-дамба-хутухты был провозглашен ханом Монголии с титулом «Многими возвышенный».
306
Урга стала ханской столицей, и желтое знамя Богдо-гэгэна взвилось над его дворцом.
В этот час монгольской истории появились люди, воспламененные желанием создать Великую Монголию, вспомнившие о великих вождях прошлого.
По всем степям Монголии снова распевали давно забытые воинственные песни, а монгольские вожди лелеяли мечты о завоеваниях и создании легендарной империи на руинах китайской монархии. Эти люди вышли из разных слоев монгольского общества, среди них мы находим потомков аристократических семейств, воинственных лам, сменивших четки на меч мстителя, и простых людей, собиравших вокруг себя группы воинов и объединявшихся с монгольскими национальными войсками. Все вступали на путь завоеваний, и монгольские степи снова увидели большие массы всадников, спешивших к границам Монголии.
Из уст в уста передавались пророчества, и, казалось, настало время великого похода монголов. Странно выглядящие чахарские наездники из Юго-Восточной Монголии появились во Внешней Монголии, врываясь в китайские усадьбы и грабя китайские караваны.
На этом общем фоне восстания особо стоит фигура Джа-ламы, ламы-мстителя.
Эта загадочная личность, чья деятельность до сих пор занимает изучающих современную монгольскую историю, стала известна Западному миру по книге Оссендовского «Люди, звери и боги», где он фигурирует как Тушегун-лама, человек, обладавший таинственными силами, и предводитель дерзких набегов.
Его слава широко распространилась по просторам Центральной Азии. В далеком Тибете, среди кочевников Цайдама, во Внешней Монголии, в Китайском Туркестане, в Пекине и Ганьсу — имя Джа-ламы известно многим, и многие сталкивались с безжалостным ламой-воином.
История жизни этого человека никогда не была записана, и даже многие образованные монголы пожимают плечами, говоря об этом страшном ламе-вожде. Странные истории рассказывают о нем. Когда я впервые приехал в Монголию осенью 1926 г., я был склонен преуменьшать силу этой странной личности и его необычное влияние на недавние события в Монголии. Будучи в обильных землях карашарских торгоутов к югу от Тянь-Шаня, я слышал рассказы о каком-то астраханском калмыке, которого считали настоящим воплощением Амурсаны, великого ойратского вождя XVIII в. В рассказах о нем было столько различий, а некоторые из них были так противоречивы, что можно было подумать, будто их герои — разные люди: известный военный вождь, подлинный национальный герой; лама, знаток тайн своей религии, оказывающий благое воздействие на своих
20'
307
единоверцев; дерзкий атаман разбойников, одно имя которого наводит ужас на мирных путешественников.
Проведя некоторые расследования в Монголии и Цайдаме, я скоро узнал, что в этих рассказах приводились факты, относящиеся к разным периодам жизни Джа-ламы, или Дамбижанцана, загадочного калмыцкого ламы.
Мне кажется, что краткий рассказ о его жизни будет уместен в этой лекции, ибо сложный характер этого человека — это продукт прошлого Монголии. Его жизнь ясно показывает, что в огромных массах монгольского народа все еще тлеет огонь былых завоеваний. Душа кочевника по-прежнему может устремляться в широкие просторы и мечтать о великих подвигах. История жизни Джа-ламы тесно переплетена с историей современной Монголии, и, рассказывая о его жизни, мы говорим об истории независимой Монголии.
В просторах Центральной Азии иногда встречаются удивительные личности, оказывающие таинственное влияние на соотечественников. Таким человеком был Джа-лама, или Дамбижанцан («Знамя Учения»). Его жизнь покрыта тайной, и никто не знает точно, откуда он родом и каковы были его истинные намерения. Очень трудно собрать воедино все имеющиеся сведения о его жизни, настолько пестрой была она и такими далекими были его путешествия.
Ареной его деятельности была вся Азия — от Астрахани до Пекина и от Монголии до далекого Тибета. Эта единственная в своем роде личность в течение тридцати пяти лет буквально держала под гипнозом всю Монголию. Даже теперь, спустя шесть лет после его жестокой смерти, монголы испытывают ужас и поклоняются ему как воинственному воплощению одного из своих народных вождей.
Хотя деятельность Джа-ламы, сколь бы странной она ни была, напоминает жизнь крупного атамана разбойников, мы должны допустить, что этот человек обладал некоторым воображением и что он старался осуществлять национальные задачи.
Этот странный человек совмещал в себе самые противоположные наклонности. Он обладал хорошим знанием монгольского и тибетского языков, знал санскрит, говорил по-русски и по-китайски. Он строил замки в центре южномонгольской Гоби и изучал трудные для понимания трактаты по буддийской метафизике, лично обучал своих людей военному искусству и мечтал о завоеваниях и возрождении монгольских племен.
