День мира - Линдорф А.
Скачать (прямая ссылка):
Хотя трудно найти среди итальянских и французских курортных местечек такое, которое не видело бы бывшего короля Фа-рука, мягко выражаясь, в не слишком трезвом состоянии. Быстро промотав нахватанные наспех в дворцах Каира и Александрии ценности, Фарук озабочен тем, как поправить свое состояние. Для этого есть разные пути. Удачная игра в рулетку, например. И в 1959 году Фарук приобрел себе с этой целью гражданство Монако, а вместе с ним благовидный предлог посещения игорных домов в любое время года. Кроме того, доходной статьей королевского бюджета является выдача замуж дочерей от первых браков и заключение новых рентабельных союзов.
Гражданин Монако владеет несколькими шалашами и большими коллекциями бутылочек, помогающих утешению. Поэтому Фарук, как правило, пребывает в неплохом настроении. Он даже пытается острить. Это ему принадлежит знаменитое пророчество:- «Скоро на сгете останется всего пять королей: четыре карточных и английский».
Журнал «Пари-матч» опубликовал если и не слишком правдоподобные, то во всяком случае любопытные мемуары самой знаменитой западноевропейской гадалки, мадам Дельян. Она, кроме короля Фарука, обслуживала таких высокопоставленных клиентов, как бывший английский король Эдуард VIII, шахиня Сорейя, Черчилль, Густав V шведский, княжеская чета Монако.
Гадалка вспоминает, что в последний раз она при всем желании не могла напророчить Фаруку возвращение на трон. Что ' ж, мадам Дельян нельзя отказать в этом случае в политическом здравомыслии...
Главный соперник Фарука в установлении рекордов потребления вина на королевскую душу — бывший, марионеточный император Вьетнама Бао Дай. В 1950 году он сбежал в Гонконг. После этого нет-нет да мелькали в западной печати сообщения об очередном похождении Бао в ночных кабаках средиземноморских городов. Если верить американским официальным справочникам, в сентябре 1960 года Бао Дай обретался в Ницце. А кому верить, если не этим справочникам? Ведь Соединенные Штаты немало истратили денег на то, чтобы поддержать «императора» у власти. Их, хотя бы с исторической точки зрения, должно интересовать, на какой свалке валяется теперь потрепанная колода карт с битыми королями, на которых в свое время делались такие крупные ставки в долларах.
ЯРМАРКИ ТЩЕСЛАВИЯ
Что короли лишаются престола — это вещь обычная, а что касается чести ужинать с ними — это мелочь, которая не заслуживает нашего внимания.
Вольтер.
В один из субботних вечеров сентября 1960 года распахнулись двери восемнадцати салонов дворца Серра ди Кассало в Неаполе. Шестьдесят лакеев выстроились у столов. Горели триста пятьдесят серебряных подсвечников. Семейство князей Серра принимало титулованных гостей: греческую королеву Федерику, трех шведских принцесс, Марию-Габриэллу Савойскую, дочь бывшего итальянского короля Умберто, Хуа-нито — внука последнего испанского короля Альфонса XIII... Княгиня Монако, в недавнем прошлом одна из голливудских кинозвезд Грэйс Келли, отказалась прибыть, сославшись на недавнюю смерть отца. Но, по слухам, она обиделись на брошенную греческой королевой фразу: «Я не хотела бы встречаться с актрисой, которая играет в монархиню».
Однако, если кто действительно играет в монарха, так это Хуанито. Вернее, играет Франко, а студент мадридского университета дон Хуан-Карлос слушает и повинуется. Еще в августе 1948 года «кау-дильо» пригласил папашу Хуанито на яхту «Азор» и объявил ему о своем намерении восстановить в Испании монархию. Стратегия нехитрая: диктатору было ясно, что его режим не продержится слишком долго. А в таком случае почему не попробовать использовать монархию, чтобы преградить дорогу революции?
Палач испанского народа взял под свое покровительство и опеку отпрыска испанских Бурбонов. Хуанито хотел бы обручиться с Марией-Габриэллой, но Франко требует, чтобы супругой его была чистокровная испанка.
...Конечно, это было основной темой разговоров в старинном дворце Серра ди Кас-сано. Говорили, разумеется, и о предстоящей свадьбе бельгийского Бодуэна, последнего католического короля Европы. Бывшие завидовали. Они не могпи предвидеть, что во время декабрьской забастовки на улицах Льежа, Шарлеруа. Моиса появятся плакаты, поднятые сотнями мускулистых рук: «Да здравствует' Республика!»
А пока бывшие проверяли в парцах потускневшие драгоценности и пахнущие нафталином меха. На брюссельских торжествах надо появиться в полном блеске...
•
Советский читатель, возможно, воспримет все эти рассказы о буднях безработных монархов как нелепый анахронизм, как отчет с представления в театре теней. Преклонение некоторых многотиражных еженедельников Запада перед бывшими «величествами» и «высочествами» может показаться не более состоятельным, чем уважение кочевых племен к шаманам, бьющим в бубны и заклинающим духов.
Но почему же осколки разбитого вдребезги прошлого, не имеющие ни политической, ни человеческой ценности, пользуются таким неослабным вниманием буржуазной печати? В этом выражается пристрастие буржуазии к минувшей эпохе, тоска по тому времени, когда капиталистический уклад жизни казался нерушимым. В этом дань психологии современного западного мещанина, в котором еще не умер раб, преклоняющийся перед звучным титулом. В этом попытка отвлечь внимание читателя от суровых будней с их социальными боями и переключить его на мишуру великосветских интриг и полумрак королевских опочивален.
