Жизнь замечательных людей: Константин Павлович - Кучерская М.
Скачать (прямая ссылка):
На что он надеялся, о каком долге говорил? 21 ноября (3 декабря) Административный совет в Варшаве объявил о самороспуске. Вместо этого было учреждено новое временное правительство, в которое вошли все те же лица, что состояли в Совете — Чарторыйский, Лелевель, Островский, Нем-цевич. Но известив всех об уничтожении Совета, его члены объявляли и о полном разрыве с русским правительством. Революция двигалась все дальше, в больших городах Царства Польского возникали новые патриотические клубы, всюду шли обсуждения, споры до хрипоты, страсти накалились до предела. Кровь кипела и у юношей, и у стариков, сердца пылали, умиленные, гневные, восторженные слезы лились полноводной рекой62. Любимцев носили на руках и готовы
263
были удушить в объятиях, противников легко могли разорвать в клочья.
В день, когда самораспустился Совет, генерал Хлопиц-кий после очередных нападок самых рьяных клубистов на его политику впал в такой гнев, что упал в обморок, и в народе поднялось недовольство — Хлопицкому верили. На следующий день, 22 ноября (4 декабря), Чарторыйский и Немцевич уговорили Хлопицкого принять полномочия диктатора. Генерал согласился, но лишь с тем условием, что его распоряжения будут исполняться беспрекословно. Сам он считал войну с русской армией самоубийственной и потому желал лишь примирения с Россией, хотя и на выгодных для Польши условиях, главное из которых — исполнение конституции и уничтожение злоупотреблений в управлении. Для мирных переговоров Хлопицкий отправил в Петербург двух посланников — хорошо знакомого нам министра финансов Ксаверия Любецкого и члена сейма графа Езерско-го. Встреча их с императором, состоявшаяся в пятилетнюю годовщину декабристского мятежа, 14 декабря, еще больше обнажила бездну, разрастающуюся между Россией и Польшей. Спустя шесть дней Николай принял нового посланника из Польши — лейб-гвардейского офицера конно-егерско-го полка Тадеуша Вылежинского, но и эти переговоры не принесли никаких результатов.
...Володава, Брест...
ВОЙНА
Анекдот
«В 1831 году однажды поздно ночью купец, сидя в столовой, заканчивал свою работу, как вдруг услышал осторожный стук в наружную дверь. Не желая будить прислугу, Розен-майер вышел в сени, открыл дверь и отпрянул в ужасе: перед ним стоял цесаревич, один, без свиты, шапка надвинута на глаза. «Ваше высочество», — еле выговорил Розенмайер. «Молчи, ни слова», — грозным шепотом ответил цесаревич, потом молча прошел в столовую и как бы в изнеможении опустился на диван. Оправившись от испуга, хозяин подошел было к двери, чтобы разбудить спавшую дочь и прислугу. «Ни с места, — тихо, но внушительно сказал великий князь. — Никто не должен знать о моем пребывании в твоем доме». Старик так и застыл у дверей. «Чай, прошу тебя; хочется согреться; только никого не буди, готовь сам и не выходи из этой комнаты».
264
Розенмайер безмолвно повиновался, достал из знакомой цесаревичу кладовой при столовой чайный прибор и стал готовить чай. Заметив на себе пристальный взгляд Константина Павловича, хозяин окончательно растерялся, неожиданность ночного визита и странное поведение великого князя приводили его в ужас.
Когда чай был готов, Розенмайер стал искать сахар, но ничего не нашел, кроме маленького ящика с сахарным песком; разбудить дочь или позвать прислугу он, конечно, не смел. Налив чай в стакан, хозяин стал сыпать в него сахарный песок из ящичка. Внезапно цесаревич вскочил с дивана, схватил Po-зенмайера за руку и громко спросил: «Что ты сделал?»
Тут только хозяин понял странное поведение ночного гостя и, спокойно посмотрев на цесаревича, сказал: «Ваше высочество, чай, наверное, еще не сладок: позвольте мне отведать». «Молодец!» — вырвалось у великого князя, и, придвинув к себе стакан, он спокойно поднес его ко рту.
«Нет ли у тебя лошадей, лишнего пальто и надежного человека?» — спросил Константин Павлович после чаю. «Как не быть», — ответил хозяин, принес великому князю широкую шубу с большим меховым воротником, вышел с ним во двор, осторожно разбудил старого слугу: не называя гостя, объяснил слуге, куда и каким путем нужно ехать и как нужно держать себя в пути. Цесаревич сел в сани и, прощаясь с Розенмайером, сказал: «Проси какой хочешь награды».
...«Если ваше высочество хотите успокоить мою старость, прикажите освободить мой дом от постоев». — «Дурак!» — раздраженно крикнул цесаревич и велел погонять лошадей.
Вскоре после ночного визита старик, к крайнему своему изумлению, получил из Петербурга официальное извещение о пожаловании его корнетом гвардии»63.
Возможно, это не совсем легенда — отступая из Польши, Константин Павлович и в самом деле расположился с отрядом в двух верстах от Бреста и простоял там с 4 по 8 декабря 1830 года64.
...Брест, Высоколитовск, Брестовицы, Белосток...
Во все время движения продолжалась переписка Константина с Николаем Павловичем. Уничтоженный, «истерзанный» цесаревич, чувствовавший себя «совершеннейшим ничто» (absulment /ш/)65, в эти дни просил у государя только одного — пощады для поляков. «Пощада для них, дорогой и несравненный брат, и снисхождение для всех — это мольба брата, имевшего несчастие из послушания посвятить луч-
