Жизнь замечательных людей: Константин Павлович - Кучерская М.
Скачать (прямая ссылка):
Соображение о близости дня рождения Константина Николаевича и дня Куликовской битвы отлилось и в литературные формы. 10 сентября 1827 года в газете «Северная пчела», одним из издателей которой являлся как раз Булгарин, была размещена анонимная ода «На рождение Его Императорского Высочества, великого князя Константина Николаевича». Победы Дмитрия Донского подавались здесь как предвестие побед Константина Николаевича.
Когда Донской на поле ратном
Победы день торжествовал,
В тот самый час, во громе благодатном
Петрополь весть великую сретал:
Залп победы и новой славы,
Нам юный дан Архистратиг...
Ликуйте вы, сыны полночные Державы!
Восток! Вострепещи: конец судеб твоих!
235
Автор стихотворения сопровождает его подробной сноской, где напоминает читателю о том, что 9 сентября — день торжества для Дмитрия Донского, и сообщает, что сам он является владельцем Куликова поля, посему «в то самое время, когда жители столицы внимали пушечным выстрелам и радовались, что надежды императорского дома и целой России исполнились, день Куликовой битвы и имя Константина, страшные на Востоке врагам Христианства, представились воображению поэта в первую минуту радостной вести о рождении великого князя»17.
И все же Константин Николаевич не был наследником престола. Только бездетность старшего сына Николая, Александра Николаевича, могла сделать его претендентом на императорскую корону. В 1827 году это было дело далекого будущего, и чтобы все мечты и предположения превратились в реальность, должно было пройти еще по крайней мере лет тридцать. Народ все равно ликовал. У него была своя логика, вытекающая из событий недавней российской истории. Сходство имен задавало особую инерцию народных ожиданий: если Константин «первый», младший брат императора Александра I, стал наследником престола, почему Константин «второй», младший брат «второго» Александра, будущего императора, также не может оказаться наследником? В уже цитированной агентурной записке Булгарин писал: «Старики говорят: "Мы помним, когда у Императора Павла 1-го родился третий сын, нынешний государь, тогда говорили: довольно для престола и двух молодцов. Что ж вышло, оба молодца остались бездетными, и престол достался третьему. Теперь надобно молить: дай Бог князей!"»18
Бог не поскупился, князья у Николая Павловича и Александры Федоровны родились, Александр Николаевич тоже был награжден несколькими сыновьями, но мифологические судьбы Константина Павловича и Константина Николаевича отныне слились воедино, и с течением лет народная молва все слабее различала их между собою.
«ВРЕМЯ СТРАШНОЕ ПОДХОДИТ -ПОШЕЛ ТУРОК ВОЕВАТЬ»19
Письмо цесаревича Константина графу Ф. В. Сакену, 15 февраля 1827 года
«Я имел честь получить почтеннейшее письмо Вашего Сиятельства от 24 прошедшего января при возвращении моем из С.-Петербурга, за которое приношу вам мою искреннейшую
236
благодарность. Изъяснение в оном мнения вашего относительно нынешнего политического положения Европы есть совершенно согласное с моим, присовокупляя к сему, что я в пребывание мое в С.-Петербурге, нимало не скрывая, откровенно и гласно изъявлял оное, начиная сие пред самим Государем Императором, что иметь нам войну нет никакой в виду пользы. Начать оную весьма легко; какой же будет конец — это одному только Богу известно. Надеяться на свою силу невозможно. Наполеон показал над собою разительный пример: при всем могуществе его — какие вышли последствия? И хотя уничтожение его сил приписывают не столько нашему оружию, как морозам. То и с нами не может ли подобного сему случиться от турецких жаров? И турецкие дела представляют такую ком-пликацию, что, начав с турками войну, могут от оной возгореться такие последствия, которым и конца предвидеть не можно. Положим, чтобы мы заняли Царьград; но не говоря уже о чрезмерных пожертвованиях, к чему сие ведет? Установить какую-то показную греческую республику, подобную как Американские штаты и полуденные американские же новые республики. Какую от сего ожидать для России пользу, иметь ли таких себе соседей или турок, в этом, кажется, нет сомнения. Я нашел в С.-Петербурге весьма многих лиц, которые согласно со мною судят и предвидят сии обстоятельства, и я старался, сколько мне было возможно, утушать огонь»20.
14 (26) апреля 1828 года Николай подписал манифест о войне с Турцией. Через одиннадцать дней русская 95-тысячная армия под предводительством графа Витгенштейна вступила на территорию Дунайских княжеств. В конце мая к ней присоединился и сам император, решив лично участвовать в походе, чтобы «быть готовым принять в любой момент предложения султана», которые тот, возможно, пожелает сделать, «а также и для того, чтобы иметь возможность остановить войска», когда это покажется необходимо21.
Война назревала давно и обратилась в неизбежность после истребления турецкого и египетского флота в Наварин-ской бухте. Поводом к сражению послужило убийство парламентера союзнических держав, в итоге флот Англии, Франции и России одержал верх над турками, несмотря на численное превосходство последних. Николай был доволен и героизмом русских, и тем, что союзники проявили единодушие, и тем, что цели их отныне были ясны: «В этом деле мы не являемся ни греками, ни турками», «мы желаем лишь порядка и спокойствия»22.
