История английской архитектуры - Кидсон П.
IBSN 5-9524-0588-6
Скачать (прямая ссылка):
290
Рис. 136. Музей сэра Джона Соуна, комната ятя завтраков
заключена во впечатляющих эффектах света, иногда проникающего через цветное стекло, иногда отраженного небольшими зеркалами, установленными в самых неожиданных местах. В наихудших проявлениях получался довольно-таки безвкусный суррогатный романтизм, как в «монашеской келье» его собственного дома. В самых лучших достижениях Соун смог добиться замечательного чувства освещенности и пространства, как в освещаемых с боков «подвесных потолках», кажущихся шатрами, плавающими в пространстве. Примеры опять-таки можно найти в его собственном доме, где теперь расположен Музей Соуна (рис. 136). Первоначально Соун жил в доме-N^-1-3--но- RnHK^jib^€'Jkbm^njmc;^o ттеш занял и части домов № 12 и 14, и с 1812 года он проектировал и изменял свой дом, чтобы приспособить его под музей для будущих поколений студентов архитектуры. Дом Соуна буквально переполнен всевозможными предметами, которвіе могли бы заинтересовать романтического, хотя и строгого архитектора XIX века — здесь есть египетский саркофаг и картины Хоггарта, рисунки
19*
291
Джона Торпа и Роберта Адама и конечно же все рисунки и макеты, выполненные самим Джоном Соуном,
Соун был гениальным архитектором, ученым, использовавшим классическую традицию, тем не менее разработавшим в последние годы XVIII века в высшей степени индивидуальный стиль. Джона Нэша (1752—1835), излюбленного архитектора Георга IV, возможно, лучше всего характеризовать как архитектурного импресарио, создателя городского ландшафта и гениального организатора, который мало знал и еше меньше заботился о тонкостях архитектурного образования. Хотя Нэш жил в то же самое время, что и Соун, принадлежал он XlX веку, и любопытно то, что приблизительно до 55 лет он не достиг абсолютно ничего. Получив наследство в 1 тысячу фунтов, он без всякой подготовки стал заниматься строительством и обанкротился. Затем он встретился с художником по ландшафтному садоводству Хэмфри Рептоном и стал его партнером по архитектуре, учился у него принципам живописного расположения, которые он должен был так новаторски применить к городским домам. В 1798 году Нэш заключил загадочный брак — как говорили, с дамой, которую принц Уэльский очень хотел увидеть замужем, — и с этого момента у него появились деньги и покровительство принца.
В начале XIX века возникали многочисленные программы, которые в обшем характеризовались как «усовершенствования столицы» и были составной частью «опрятности и элегантности» эпохи Джейн Остин. Такой случай возник и в связи с истечением срока аренды престолом парка Мэрилебоун и решением его реконструировать. Первые программы для того места, которое нам известно как Риджентс-парк, были созданы в 1810— 1811 годах, дг вместе-с ними-—это-быд-ген«адьный ход Нэша — появился план проложить большую дорогу с юга на север от зоны парламента и Карлтон-Хаус к новому парку, где принц мог построить guinguette1, и триумфальный путь, связывающий парк с Карлтон-Хаус. Изящные виллы должны были усеять новый парк,
Загородный коттедж {фр.). (Примеч. авт.)
292
Рис. 137. Риджент-стрит, прежний вид
их предполагалось сдавать членам парламента, юристам и другим столь же процветающим категориям людей, которые нуждались в прямой дороге до Вестминстера. Так возникла Риджент-стрит. Нэш также отвечал за продолжение усовершенствования — например, в Сент-Джеймс-парке, — и строил дальнейшие планы, но в Риджентс-парке мы находим гораздо меньше работ, чем он планировал. В 1811 году он спроектировал девять коттеджей, разных по виду, которые должны были сформировать искусственную деревушку Блейз-Хамлет под Бристолем, и эта по-настоящему живописная адаптация принципов Рептона о неупорядоченности и видимой протяженности была испытана там, а затем — в Риджентс-парке. Красота схемы Нэша была в том, что она поддерживала в парке открытое пространство, размещая на его территории сорок отдельных вилл таким образом, чтобы, согласно принципу Рептона о видимой Ттрбтяженности, кавд
и создавалось впечатление, что она — единственное здание во всем парке. Гениальность схемы заключалась в способе, каким этот город-сад соединялся с Лондоном (который заканчивался на Мэрилебоун-роуд) посредством формальных соединений террас. Позади нового квартала были канал и казармы, и вся зона обслуживания планировалась в районе Олбани-стрит.
293
I
1
1
Рис. /.W'. КамГч-р.кчіт Терраї:. Лон.нчі
Южнее была целиком включена существующая Порт-ленд-Плейс, а связь с Карлтон-Хаус осуществлялась через Риджент-стрит. Она идет прямо, затем отклоняется вдоль «узких улочек и убогих домишек, занятых ремесленниками и торговой частью общества» к восточному краю района Ганновер-сквер, отмечая изменения на-
294
Рис. 139. Павильон, Брайтон
правления привлекательными монументами — церковью Всех Душ на Лэнгхем-Плейс, Оксфорд-Секес, великолепным размахом Квадранта на пересечении с Пика-дилли-Секес (рис. 137), — и затем строгий прямой отрезок ведет к Ватерлоо-Плейс и Карлтон-Хаус-Террас. Жаль, что, прежде чем была завершена эта программа, разрушился Карлтон-Хаус, и Нэш подключился к строительству Букингемского дворца. Здесь возник грандиозный скандал по поводу издержек, и Нэша вызывали на заседание специального комитета парламента. От дворца, построенного Нэшем, сохранилось очень немного, но "мраморная арка, "ко і opsin он намеревался сделан» входом, теперь установлена как отдельная достопримечательность в Тайберне. По отношению к Нэшу — строителю дворцов, возможно, было бы более справедливо отметить те его проекты, где больше проявилось воображение, как Камберленд-Террас, Риджентс-парк или Брайтонский павильон. В первом случае (рис. 138) он создал совершенную окружающую обстановку целой
