История английской архитектуры - Кидсон П.
IBSN 5-9524-0588-6
Скачать (прямая ссылка):
трансепты Йорка также покрыли бутафорскими сводами. Хотя свод центрального нефа воздвигли лишь в середине XIV века, вероятно, спроектирован он был вместе с остальными приблизительно в 1290 году. Он разительно отличается от свода в Эксетере. Вместо густой системы нервюр он содержит относительно редкий узор абсолютно нового вида. Начать с того, что главных нервюр здесь всего лишь три, и между ними введена дополнительная система соединительных нервюр. Эти короткие нервюры, начинающиеся и заканчивающиеся на больших нервюрах, называются лиернами. В Йорке эта идея могла развиться естественным путем из единообразного узора крыши дома капитула. Но в последнем десятилетии XlII века было еще несколько примеров ее применения, и, возможно, самый ранний из них демонстрируется хором Першорского аббатства (1288 год). Важность этой разновидности свода состоит в том, что она создает новый тип узора, бесспорно похожий на узоры ажурной каменной кладки на окнах. Главные нервюры как бы соответствуют огромному количеству окон, а лиерны — детализированному верху окон. Нет ничего странного, это новшество возникло из идеи применить к крыше узор ажурной каменной работы на окнах.
В других отношениях Йоркский собор также абсолютно противоположен Эксетеру. Окна выступают вперед гораздо сильнее. Аркады — высоки и широки, как в Линкольне. Стены верхних ярусов тонкие и плоские. Здесь нет стенного коридора, а окна клерестории перенесены в плоскость внутренних поверхностей стен центрального нефа. Еще более поразительно трактуется средний ярус вертикали. Йоркский собор создавался как двухъярусное сооружение. Ажурные каменные украшения на окнах спускаются точно до перевязки кладки над главной аркадой. Верхние их части застеклены, а нижние, на уровне крыш боковых нефов, -— не имеют стекол. Это единственная уступка старому представлению о конструктивном трифорий. Когда мы сравниваем неф в Йорке с предыдущими конструкциями соборов, он выглядит новаторским. Возможно, это не так
121
очевидно из-за огромных размеров нефа, которые выделяют его среди английских соборов, и также из-за того, что лишь немногие более поздние здания последовали его примеру. Тем не менее, он становится отправной точкой для конструкций соборов поздней готики в Англии, как покажет сравнение с нефами Кентербери и Винчестера.
Второй цикл работ в Уэльсе, начавшийся в 1285 году и продолжавшийся в течение полувека, представляет нам более сложную «вариацию» Эксетерского собора. Первое сооружение, дом капитула (рис, 43), почти наверняка строилось мастерами из Эксетера. Его нервюрный конус, без сомнения, изящнее всех остальных, которые можно увидеть в Англии. Всего в конусе тридцать две нервюры, и вместе с ребрами, поднимающимися из углов здания, они производят ошеломляющее впечатление. Именно такой дом капитула должны были создать каменщики из Эксетера. В этой композиции окна определенно играют подчиненную роль, и общее впечатление подтверждает возврат к линкольнскому. а не вестминстерскому типу дома капитула.
Успешное применение конуса заставило строителей Уэльского собора настолько сродниться с этой идеей, что они сохранили ее. когда приступили к реконструкции восточной оконечности здания. Эза работа распадается на три хорошо определенные стадии: расширение хора, новая капелла Богоматери и ретрохор между ними. Отправной точкой для этой сложной работы стал проект восточной оконечности собора в Чичестере, который был начат приблизительно в 1187 год}- и затем в XlII веке проложил себе дорогу по Южной Англии, чтобы попасть в Уэльс через Винчестер, Солсбери и Эксетер, Но в Уэльсе привычные расположения подобно решетке были радикально изменены. Капеллу Богоматери сделали несимметричным вытянутым многоугольником, а столбы в ретрохоре (рис. 44) расставили в форме шестиугольника, не обращая внимания на главные осевые линии здания. Этот удивительный план имеет смысл только из-за визуальных эффектов, которых он позволяет добиться. Нередко утверждаюсь, что изыскан-
122
Рис. 43. Уэльский собор, дом капитула
ность Уэльского собора возникает от связи, существующей между капеллой Богоматери и ретрохором. В какой-то степени это справедливо, но искусная трактовка этих пространств была не самоцелью, а лишь средством. Связь между этими сооружениями описывается как «взаимопроникновение», но явно ошибочно, поскольку взаимности здесь нет. дт ни одш из частей не теряет своей индивидуальности. Чтобы увидеть настоящее взаимопроникновение, необходимо вернуться в Солсбери. В Уэльсе капелла Богоматери — здание во всех отношениях самодостаточное. Это явствует из его формы, а еще больше из вида свода, имеющего цельный звездчатый узор из лиерн. Мы можем его считать экстравагантной модификацией идеи дома капитула в Йорке. Ретрохор
обтекает это здание, но различия между ними видны сразу. Они имеют разную высоту, их своды совсем не похожи, и даже столбы, то обшее, что у них есть, повернуты разными сторонами в разных направлениях. Непросто описать ретрохор Уэльса как ясно определенную пространственную сущность. Хотя опоры формируют вытянутый шестиугольник в плане, свод над ними ничем не повторяет эту фигуру. Почти наверняка было бы ошибкой пытаться рассуждать о нем в терминах пространственной геометрии. По-видимому, у нас намеренно хотели вызвать неуверенность в отношении его точных границ. Вместо пространственной структуры мы должны были видеть объекты в пространстве. В какую бы сторону мы ни посмотрели, везде мы видим конусы из нервюр, за ними другие конусы из нервюр, и только где-то далеко окна бокового нефа и капеллы Богоматери отмечают конец. Хотя в ретрохоре есть несколько лиерн, но звездчатый свод отсутствует. По существу, в ретрохоре нашли свое развитие идеи дома капитула, но вместо единственного конуса мы обнаруживаем здесь их несколько. Расположение конусов треугольниками позволяет их хорошо видеть практически с любой точки. В игре участвует так много нервюр, что их просто невозможно расположить симметрично, и поэтому мы находим два близко расположенных ключевых камня с львиными головами, каждая из которых умудряется заглатывать пару нервюр, уже выполнивших предназначенные им функции. В любом другом окружении это было бы недопустимо, но едва ли имеет значение здесь, где все остальное выглядит случайно, иррационально и изысканно таинственно.
