Граф И. И. Воронцов-Даш ков. Наместник Кавказский - Исмаил-Заде Д.И.
ISBN 5-9524-1971-2
Скачать (прямая ссылка):
С именем князя А.И. Барятинского, кавказского наместника, командующего Кавказской армией, были связаны крупные военные операции против горцев и пленение Шамиля. Воронцов-Дашков попадает в эпицентр этих военных событий. Он принимает активное участие в боевых действиях в отрядах Адагумском, Шансугском, Даховском, а также Да-
34
ГРАФ И.И. ВОРОНЦОВ-ДАШКОВ
гестанском3, которому принадлежала решающая роль в окружении чеченского аула Ведено и Гуниба — последнего оплота Шамиля4. Воронцов-Дашков назначается командиром конвоя князя Барятинского, таким образом, как отмечали биографы Воронцова-Дашкова, молодой граф «имел полную возможность выказать свои недюжинные и разносторонние способности». За особенные отличия в войне Воронцов-Дашков был произведен в чин ротмистра и получил в 1861 году свою первую награду — орден Св. Анны 4-й степени с надписью «За храбрость» и вскоре — золотую саблю с такой же надписью5.
Здесь нам следует сделать небольшое отступление и остановиться на живописном полотне немецкого художника Теодора Горшельта, запечатлевшего, как известно, встречу фельдмаршала князя А.И. Барятинского с плененным Шамилем в памятный день 25 августа 1859 года в Гунибе. Художник прибыл на Кавказ в разгар Кавказской войны. Гор-шельт был представлен Барятинскому, и наместник распорядился о зачислении художника в волонтеры при его штабе. Горшельт геройски сражался наравне с солдатами, за что был удостоен высоких воинских наград. Художник создал получившую всеобщее признание серию картин, акварелей и рисунков, изобразивших эпизоды Кавказской войны. Написанное им имеет не только художественное, но и историко-документальное значение. Особенно это относится к картине о встрече Шамиля с Барятинским, участником которой Горшельт был сам, — себя он изобразил в нижнем правом углу картины. Написана она была в двух вариантах, с небольшими отличиями в композиции. Все участники события хорошо узнаваемы, и в обоих вариантах в левой части картины виден портрет адъютанта начальника конвоя Барятинского И.И. Воронцова-Дашкова.
Горшельт лично наблюдал Воронцова-Дашкова во время одной из военных операций летом 1860 года, в которой поручик Кубанского казачьего полка Воронцов-Дашков возглавлял Новотроицкую сотню. Сопровождаемая двумя эскадронами нижегородских драгун под командой князя И.Г. Амилахвари, она представляла собой летучий авангард. Он был выслан для набега на важный в стратегическом отношении шапсуг-ский аул. «Дело было горячее», — вспоминал художник. Возвращение из набега он запечатлел не только в своих воспоминаниях, но и в специально тому посвященной картине. На ней отчетливо видна фигура командира сотни — Воронцова-Дашкова с натянутой на плечи буркой*.
* Упомянутый эпизод был описан свидетелем, участником войны С. Эсадзе на страницах воспоминаний «Покорение Западного Кавказа и окончание Кавказской войны». M., 2004. С. 346-350.
35
В 1889 году В «Русском Архиве» (M., 1889. № 4) была помещена фотогравюра одного из вариантов картины, а в следующем, 5-м номере опубликовано объяснение картины Горшельта, «изображавшей представление плененного Шамиля князю А.И. Барятинскому 25 августа 1859 года». Как говорилось далее, объяснение представляло собой список участников этого события, кстати, не соответствующий его общему количеству. При составлении списка редакции «Русского Архива» пришлось прибегнуть к воспоминаниям участников, поскольку Горшельта уже не было в живых — он умер в 1871 году. Самое же подробное описание штурма Гуниба и пленения Шамиля содержалось в воспоминаниях Милютина, но в них, по неизвестной причине, Воронцов-Дашков не упоминается, ввиду чего он и не попал в список, опубликованный в «Русском Архиве»*.
А.И. Барятинский угадал в молодом офицере большие способности, приблизил к себе и давал ему всевозможные поручения. При этом, как впоследствии рассказывал сам Воронцов-Дашков, Барятинский привлек его к изучению экономического положения Кавказа и составлению докладов по разным вопросам гражданского управления, так впоследствии пригодившихся ему. По словам B.C. Кривенко, много лет сотрудничавшего с Воронцовым, «граф Илларион Иванович с особенною благодарностью вспоминал князя и время, проведенное при нем на Кавказе»6. Впоследствии в одном из своих писем цесаревичу Александру Александровичу Воронцов-Дашков поблагодарит его за то, что тот взял его с собой в Ивановское на похороны «нашего старого фельдмаршала, так не вовремя сошедшего со сцены». A.B. Богданович — жена генерала от инфантерии Е.В. Богдановича записала в своем дневнике: «Фельдмаршала Барятинского с почестями хоронили в его имении «Деревеньки» но Курско-Киевской дороге. Человек, любивший быть окруженным и иметь двор, умирает один в деревне. Некому было известить государя. Узнали только на второй день»7.
Воронцов-Дашков, адъютант князя Барятинского, в Тифлисе коротко сходится с семьей Андрея Михайловича Фадеева. Он также адъютант фельдмаршала, но старший, член Совета кавказского наместника. Как известно, СЮ. Витте, родившийся в Тифлисе, провел свое детство в доме A.M. Фадеева — его деда по материнской линии, о чем он подробно напишет в своих воспоминаниях. В семье Фадеевых Воронцов-Дашков находит единомышленника в лице сына Андрея Михайловича — Ростислава, получившего впоследствии известность в качестве
