Смерть Мао Цзэдуна - Галенович Ю.М.
I8ВN 5-94661-081-3
Скачать (прямая ссылка):
В 11 часов утра 7 января Чжоу Эньлай открыл глаза, огляделся, узнал
врачей и слабым голосом произнес: «Ну, со мной тут уже делать нечего.
Занимайтесь другими товарищами-пациентами. Они в вас больше
нуждаются». Это были его последние слова.
В 9 часов 57 минут 9 января 1976 г. Чжоу Эньлай умер. [1]
Прах Чжоу Эньлая в соответствии с его волей был развеян над горами
и морями Китая.
Материально от Чжоу Эньлая не осталось ничего. Его тело исчезло, растворилось в воде и стало землей.
Осталось имя. В Китае, и в истории страны, и в том числе и в современной КНР, имя человека, особенно имя политического деятеля, можно сказать, живет своей, отдельной от его носителя, жизнью; судьба имени иной раз оказывается долгой, намного переживает своего владельца.
В данном случае оказалось важным, что при жизни имя Чжоу Эньлая не было опорочено, его доброе имя официально продолжало существовать и после его смерти. Живого носителя имени уже не было. Он не мог
26_Часть I. Конец эпохи правления Мао Цзэдуна
пострадать физически, нравственно, в любом смысле сам после своей физической смерти. Поэтому возникала возможность борьбы вокруг имени. Под знаменем имени в своих политических интересах, в интересах борьбы за власть и против неверной политики и/или против имени, за то, чтобы опорочить имя человека после его смерти, а заодно и подавить своих политических противников как приверженцев опороченного умершего политического деятеля.
Мао Цзэдун, будучи при смерти, в этой ситуации уже и не участвовал в продолжавшейся битве вокруг имени Чжоу Эньлая.
Для старых руководителей имя Чжоу Эньлая превратилось в знамя, в щит, которым они стремились защитить себя и выиграть борьбу за власть. Для выдвиженцев «культурной революции» имя Чжоу Эньлая после его смерти превратилось в объект нападок, в ту нить, ухватившись за конец которой они пытались связать в одно целое и Чжоу Эньлая, и продолжавших жить и действовать представителей старой номенклатуры, «старой гвардии».
Но еще важнее стало то, что имя Чжоу Эньлая использовали простые китайцы, которые, славя это имя, выражая уважение к нему, выражали свой протест против политики руководителей КПК. Народ воспользовался тем, что имя Чжоу Эньлая не было дискредитировано в партийных документах, тем, что власти не могли, по крайней мере временно, открыто осуждать Чжоу Эньлая и тех, кто выражал свое уважение к его памяти. Поэтому протест народа проявился в такой странной на первый взгляд форме, как массовые демонстрации после смерти Чжоу Эньлая под лозунгами: «Защитим Чжоу Эньлая!»; «Те, кто выступают против Чжоу Эньлая, добром не кончат!».
Характерно и то, что кампания массовых протестов против политики времен «культурной революции» началась после того, как китайцы начали использовать простой предлог: имя Чжоу Эньлая не появилось в печати наряду с именами других руководителей в подборке высказываний о погибшем в 1960-х гг. в результате несчастного случая солдате HOAK Лэй Фэне, которого славили как образец почитания Мао Цзэдуна.
Итак, Чжоу Эньлай до конца своих дней самим фактом своего существования участвовал в политической борьбе внутри руководства КПК. После смерти в борьбе стало активно использоваться его имя. При этом его именем пользовались и сторонники, и противники. Но самое важное, пожалуй, что именем Чжоу Эньлая воспользовались униженные и страдавшие в Китае, которые действовали спонтанно, в подавляющей части без какой-либо связи с номенклатурой, не по ее наущениям. Людям при правлении Мао Цзэдуна жилось плохо, и они выражали свой протест, их настроения пытались использовать различные части партийной номенклатуры. Но об этом подробнее в следующей главе.
Глава вторая
5 апреля 1976 г. — день протеста и его подавления
События 5 апреля 1976 г. — это реакция на предшествовавшие десять лет «культурной революции».
Для населения страны политика, которую проводили руководители партии во время «культурной революции», стала к этому времени совершенно нетерпимой.
Многое вызывало отторжение. Например, сторонники «культурной революции» пропагандировали лозунг «17 лет до культурной революции были временем господства диктатуры черной линии». Это означало, что политику предлагали делить на «красную», то есть «левую» или «правильную», представителями которой предлагали считать Мао Цзэдуна и его «штаб» по руководству «культурной революцией», и «черную», то есть «правую», представителями которой называли Лю Шаоци и большинство прежних руководителей. И если в начале «культурной революции» было относительно легко поднять массы под этим лозунгом против ненавистных им бюрократов — партийных и государственных чиновников, ибо массы верили, что внутри партии есть «хорошие» и «плохие», то по прошествии десятилетия все убедились в том, что «культурная революция» — это такое горе, такая беда, с которой не сравнится никакой период до «культурной революции».
Население много выстрадало во время вооруженной борьбы, которая велась непрерывно на протяжении длительного времени по всей стране и в мирное время. Гибли люди, и никто не нес за это ответственность. Было очевидно, что оружие и сила применялись по приказу все того же «штаба» Мао Цзэдуна по руководству «культурной революцией», что вызывало протест населения.
