История и археология семиречья - Бейсенов А.З.
Скачать (прямая ссылка):
Плиты сооружения выложены насухо, без какого-либо связующего элемента. Прослойки земли, наблюдаемые между плитами, оказались частью материкового выкида.
159 Таким образом, согласно замыслу древних все три стороны сооружения оказались окруженными земляной окольцовкой. Именно это обстоятельство, вероятно, предохраняло стены от развала во внешнюю сторону. Плиты главным образом упали вовнутрь, причем в значительном количестве. Кроме того, судя по особенностям заполнения, яма кем-то была потревожена, возможно в современную эпоху с целью ограбления.
То обстоятельство, что во внутренней части пристройки, на дне, в указанных трех лунках в свое время были установлено нечто деревянное, не вызывает сомнения. Эти деревянные элементы сооружения были преднамеренно сожжены. Яма в это время стояла открытой. Затем внутреннее пространство выкладки засыпали, быть может, сбросили и часть плит от стек. Последним действием набросали верхний каменный слой, причем, кажется, им покрыли оба сооружения одновременно.
Среди раскопанных погребальных сооружений более ранними являются курганы из могильников Жарлы-1 и Жарлы-2. Наземная часть кургана 5 из Жарлы-1 представляет собой однослойную каменную кольцевую выкладку, в центре которой на дне неглубокой ямы, в грубом каменном ящике совершено детское захоронение. Костяк ребенка на спине, черепом на ЮЮВ, в могилу положены целая передняя нога барана и плоскодонная банка черного цвета, ручной лепки и некачественного обжига. Высота ее 14 см, диаметр горла и дна почти одинаковые, соответственно 12 и 11,5 см (рис. 4:1). Ввиду отсутствия других находок, датировка кургана значительно затруднена. В целом захоронение можно сравнить с памятниками могильника Кудыргэ на Алтае, где представлены и южная ориентация и редкие для древнетюркских погребений глиняные сосуды баночной формы (Гаврилова A.A., 1965, с.25,28). Курган 5 из Жарлы-1, таким образом, датируется VI-VII вв. Курган 1 могильника Жарлы-2 по погребальному обряду имеет ряд аналогий в Казахстане, Средней Азии, Южной Сибири. Как известно, погребения с конем особо характерны для древнетюркской эпохи. Кроме Южной Сибири, открыты они в Центральном, Восточном Казахстане, Семиречье, а также в различных районах Средней Азии — на Тянь-Шане, Памире, в Таласской, Чуйской, Ферганской долинах, Ташкентском оазисе, Самарканде и др. (Кадырбаев, 1959, с. 184-186, 199, рис.18-20а; Арсланова, 1969, с.43-57; Максимова, 1968, с. 146-153: Кибиров, 1957, с.86-87; Бернштам, 1952, с.81,83, рис.45; Шер, 1961, с.280-282; 1963, с.158-166, Заднепровский, 1967, с.270-274; Абетеков, 1967, с.46, рис.5; Винник, 1963, с.87-88, рис.15, 16). Все эти памятники имеют множество как схожих черт, так и свои отличия, датируются в пределах второй половины или третьей четверти I тыс. н.э. Встречающиеся в небольшом количестве подбойные погребения (с конем) Средней Азии (Аламы-шик, кк. 1,69 на Центральном Тянь-Шане; Кулан-Сай, к. 12 в Таласской долине и др.) (Бернштам, 1952, с.81, 83, рис.45; Винник, 1963, с.87, 88, рис.15, 16) исследователи связывают с местными традициями погребального обряда (Могильников, 1981, с.33). Подбойные погребения с конем известны и на Енисее (Уйбат-2, к. 1), в Туве (Аймырлыг-1, к.5г; Аймырлыг-3, к. 1) (Евтю-хова, 1948, с.61-62, рис.112; Овчинникова, 1982, с. 210-218; 1983, с.60-68). Исследователи, пытаясь найти корни подбойных погребений Южной Сибири, все-таки поиск начинают с памятников Средней Азии гунно-сарматского времени (Овчинникова, 1983, с.64-65). Вероятно, эти предположения о генезисе подбойных погребений древнетюркского времени не лишены основания, так как подбои действительно известны в Казахстане и Средней Азии в памятниках более ранних периодов, в том числе и в курганах тасмолинской культуры (Кадырбаев, 1966, с.337-339, рис.32). В кургане 1 могильника Жарлы-2 в подбое погребен юноша. Общая ориентация лошади молодого возраста западная, голова ее повернута вправо, в сторону человека и, как у ее хозяина, положена на каменную плиту. Лошадь отделена от человека шестью наклонными плитами, закрывавшими вход подбоя. Справа от лошади найдены обломки одного железного стремени. Верхний конец его не сохранился (рис.4:2), судя по мелким истлевшим остаткам железа, предположительно стремя можно отнести к типу восьмеркообразных, с вертикально вытянутой петлей. Высота и ширина округлой дужки почти одинаковая - около 10 см, сечение ее подквадратное толщиной 0,6 х 0,8 см. Подножка спрямлена в серединной части, где она расширяется и имеет ширину около 1,7 см. Видимо, стремя относится к типу детских или уменьшенных, изготовленных специально для погребения. Бытует мнение, что одно стремя более характерно для погребения детей, подростков и женщин (Овчинникова, 1990, С. 112), что не противоречит нашему случаю. Учитывая предполагаемый восьмеркообразный тип, округлую
160 форму дужки, ее брусковидное сечение, узкую подножку, стремя, а на его основании и данный курган датируются VI-VIH вв. (Овчинникова, 1990, с.106-107; Васютин, 1994, с.59).
Находки из кургана Таимбулак представлены керамическим пряслицем, и обломком бронзовой серьги (рис. 4:3, 4). От серьги сохранилась нижняя часть кольца с подвеской в виде короткого стерженька с одним шариком-утолщением. Судя по фрагменту, кольцо имело диаметр около 1,4-1,5 см, длина подвески 0,7 см, на внутренней стороне кольца, напротив подвески, присутствует характерное утолщение в виде слабовыраженного полукруглого выступа, расположенного со смещением в сторону от оси подвески. Среди большого разнообразия украшений этого типа раннесредневековой эпохи найдено повсеместно немалое количество литых серег. В разных районах востока и запада Евразии они имели свои особенности, выраженные в материале, размерах, форме кольца, типах подвески и т.д. Точную копию таимбулакс-кой серьги трудно назвать, но типологически ее можно сравнить с литыми серьгами, имеющими неподвижную подвеску с одним или несколькими шариками, с боковыми отростками и без них, найденных в Южной Сибири, Средней Азии, в западных регионах Евразии. Серьга из Таимбулака относится ко времени более позднему, чем кудыргинское. Ранние серьги древне-тюркской эпохи имеют подвеску с бусиной, подвеску-раструб с внутренним стержнем, на которую подвешивалась бусина, подвеску с зернью, а также знаменитую каплевидную подвеску. С течением времени происходило упрощение таких сложных подвесок. Б.Б.Овчинникова серьги с литой подвеской в форме короткого стержня с шариком выделила в тип 6 и со ссылкой на данные А.А.Гавриловой они отнесены к сросткинскому этапу — IX-X вв. (Овчинникова, 1990, С.46). Выделенные А.А.Гавриловой два типа кудыргинских серег, в том числе и серьги типа II, значительно отличаются от таимбулакской (Гаврилова, 1965, с.39, табл. 9:2; 18:1). Типологически близка к таимбулакскому экземпляру серьга из могильника Саглы в Туве, отнесенная к концу VIII-X вв. (Степи Евразии..., 1981, рис.24-29). Ее можно сравнить и с серьгой срост-скинской культуры из Старой Преображенки (Степи Евразии..., 1981, рис.27:87). Литые серьги найдены в хорошо датированных слоях Пенджикента, где они появляются не позже середины VIII в. и бытуют до конца существования города. Здесь в тип 5 выделена серьга с подвеской в виде двух шариков, найденная в доме второй половины VIII в. (Распопова, 1969, с.54, рис.1б:3; 1980, с.112, 113, рис.75:13). В западных регионах исследователи неоднократно отмечали восточные истоки салтовских серег, кроме того, к интересующему нас времени последние могли распространяться, в качестве уже новой «моды», и с запада на восток (Мерперт, 1951, с.ЗО; Деопик, 1963, с.131-132; Сташенков, 1998, с.220-221). Салтовским серьгам более характерна вертикальная вытянутость, чаще встречаются подвески удлиненных форм. Н.Я.Мерперт такие серьги относит к двум этапам: вторая половина VII — первая половина VIII вв. и вторая половина VIII-IX вв. (Мерперт, 1951, с.24-25. рис.2:59, 60, 92). По материалам Дмитровского (Дмитриевского) могильника, серьги с удлиненной литой подвеской бытуют с VIII в. (Плетнева, 1967, с.137, 141, рис.36; 1989, с. 113, 109, рис.57:5). Среди аланских древностей Северного Кавказа, серьги с одним шариком-подвеской (тип 1) найдены в катакомбах VII, VII-VIII, VIII-IX вв., экземпляры с двумя шариками-подвеской (тип 2) — в катакомбах VIII-IX вв. (Деопик, 1963, с. 131, рис.2:2,3). Салтовские серьги окончательно оформляются в степях Северного Причерноморья в конце VII в. и в дальнейшем получают широкое распространение, причем литые формы имеют хождение, главным образом, начиная с середины VIII в. Распространение их на западе исследователи связывают с алано-болгарскими группами, подчеркивая превращение их из особого знака принадлежности к воинскому сословию во всеобщую моду, чем и объясняется проникновение их в значительные пространства степей. Громадную территорию запада и востока объединяют в общий ареал этих серег, выделяя ряд территориальных групп, в числе которых Сибирь, Средняя Азия. Указывается, что «исключительно литые серьги имеются в мордовских могильниках и памятниках Средней Азии, преобладают они в Закамье и Приуралье» (Сташенков, 1998. с.219-221, рис.6). На Южном Урале в курганах IX-X вв. салтовские серьги встречаются наряду с серьгами местных форм, причем преобладают последние (Мажитов, 1981, с.123-124, рис.27:3; рис.27:1; 31:8; 27:2; 36:4). Рассмотренные формы серег, которых типологически можно сравнить с экземпляром из Таимбулака, убеждают нас в том, что подобные украшения в Южной Сибири, Средней Азии, а также в западных районах Евразии бытуют приблизительно в одно время — в течение последней трети I тыс. н.э. Вероятно, нижней границей повсеместного распространения литых серег таимбулакского
