Античный полис (проблемы отечественной и всеобщей истории) - Андреев Ю.В.
Скачать (прямая ссылка):
7 Beltran A. Estado actual de la numismatica antigua de Espana. — Congres international de numismatique, t. 2. Paris, 1957, p. 57; Gil Far-res 0. Moneda ibero-punica con retrato de monarco. — Ibid., p. 61; Seul-Iard H. H. Scipio Africanus. London, 1970, p. 249, n. 18; p. 252—253, n. 30; pi. 5—14.
8 Ср.: Ковалев С. И. История Рима. JI., 1948, с. 210. — Это под-
тверждается монетами, выпускаемыми во время войн с Сиракузами в Сицилии, с легендами mhnt (лагерь), \n mhnt (г.арод лагеря) (Head В. V. Historia nummorum. Oxford, 1887, р. 737—739).
6*
83
изменение положения связано с общим обострением внутренней борьбы в Карфагене после I Пунической войны. Баркиды не только пользовались поддержкой своей «партии», по и материально поощряли ее. Об этом пишут Аппиан (Hisp., 5), He-пот (Ham., 5, 1), Полибий (III, 17, 10), Ливий (XXI, 15, 2).
Баркиды сумели добиться усиления своего влияния и в правящих кругах Карфагена. He только их успехи на поле боя, по и поток богатств из Испании привлек к Гамилькару и его преемникам симпатии карфагенских правителей. Немалую роль играл, вероятно, и прямой подкуп, как об этом пишет Аппиан. О росте влияния Баркидов в сенате говорят рассказы Ливия (XXI, 4; 11) об обсуждении вопросов, связанных с Ганнибалом. В 224 г. до н. э. еще существовала пруппа «лучших» — противников Баркидов. При обсуждении же сагунтинекого конфликта весь сенат, креме одного Ганнона, был на стороне Ганнибала.
Наличе солидной политической опоры среди карфагенского гражданства позволяло Баркидам в случае необходимости весьма эффективно противопоставлять себя правительству, с чем оно должно было считаться. А укрепл^ие баркидской фракции внутри этого же правительства сводило на нет попытки противников (фракции Ганнона) установить действенный контроль за деятельностью полководцев. В этих условиях, как отмечают современные исследователи, сенаторы, находящиеся при особе командующего, выступали не столько как наблюдатели и гаранты конституционного поведения полководца, сколько как его помощники и члены его штаба.9
Наконец, третьим фактором, действующим в пользу Баркидов, была их связь с местным населением Испании. Внешне это нашло выражение, в частности, в женитьбе Гасдрубала (Diod., XXV, 12) и Ганнибала (Liv., XXIV, 41, 7) на дочерях испанских владык. В принципе подобные факторы не были совершенной новостью для карфагенян, но сочетание всех трех было, пожалуй, уникальным явлением в карфагенской истории. Констатация третьего фактора приводит уже ко второй стороне проблемы: взаимоотношения Баркидов и местного населения.
Сразу надо отметить, что население Испании не было единообразным. Среди него можно выделить следующие группы: старые тирские колонии, среди которых наиболее значительной был Гадес; карфагенские колонии, возникшие до похода Га-милькара (например, Бария и Эбес); города, основанные Баркидами, и среди них их столица Новый Карфаген; масса местного туземного населения, частью находящаяся на различных ступенях разложения родового строя, частью уже достигшая Cie-пени государственности, особенно на юге, где мелкие государства представляли собой осколки распавшейся некогда Тар*
9 CharIes-Picard G. et С. Op. cit., р. 208.
84
Тсссийской державы. Отношения этих четырех групп к власти Баркидов и надо проследить.
Жители тирских колоний официально, по-видимому, считались равноправными с собственно карфагенянами, как и ути-кийцы. Можно предполагать, что те тирийцы, которые названы во II римско-карфагенском договоре, — испанские финикийцы.10 Их города могли чеканить свою монету и при карфагенянах.11 Известно о большом флоте Гадеса (Strabo, III, 5, 3). О сухопутной его армии нет упомиианий, однако в этом отношении интересны события 206 г. до н. э. Когда Магон вышел со своей армией из Гадеса, он не смог уже туда вернуться: гадитане закрыли перед ним ворота. Карфагенский полководец вступил в переговоры с горожанами, выманил суфетов и квестора, распял их, но ничего не добился и покинул негостеприимные берега (Liv., XXVIII, 37, 1—3). Мог ли Гадес оказать такое сопротивление Магону, даже учитывая сравнительную близость римской армии, если у него не было своего войска? Можно думать, что гадитане имели не только корабли, но и милицию для защиты города.
Официальное равноправие тирских городов с Карфагеном определяло и их отношения с Баркидами. Магон называет себя «союзником и другом» Гадеса (Liv., XXVIII, 37, 1). Видимо, таково было номинальное положение командующего по отношению к Гадесу и, следовательно, остальным тирским городам. На последнем этапе II Пунической войны, в 207 г. до н. э., карфагеняне разместили в этом городе, как и в других еще подчиненных им общинах, гарнизон, что позволило Магону совершать различные насилия (Liv., XXVIII, 2, 16; 36, 3). Видимо, наличие гарнизона вызвало особое возмущение гадитан, посланцы которых обещали Марцию выдать город и карфагенскую армию (Liv., XXVIII, 30, 4). По всему можно судить, что до 207 г. карфагенского гарнизона в городе не было. Ничего не известно и о каких-либо поборах, кроме отмеченных в конце войны. Вероятно, без острой необходимости Баркиды не вмешивались в дела тирских колоний, уважая их автономию.
