География мирового хозяйства - Липец Ю.Г.
ISBN 5-691-00152-3
Скачать (прямая ссылка):
Создание такой карты было бы крайне затруднено без предшествующего накопления в мире материалов аэро- и космических съемок, которые представляют собой принципиально новый источник информации о поверхности планеты. Однако даже с их помощью удается лишь весьма ориентировочно оценить состояние земельного фонда. Все сельскохозяйственные угодья занимают на земном шаре приблизительно 1/3 суши (без Антарктиды), или около 4,6 млрд га. При этом площадь обрабатываемых земель составляет примерно 1,5 млрд га, в том числе пашни — свыше 1 млрд и многолетних культурных насаж
125
дений — около 0,4 млрд га. На сенокосы приходится около 3,2 млрд га. Леса, которые тоже частично используются для аграрных нужд, сохранились на площади более 4 млрд га.
Эти цифры, конечно, приближенные не только из-за несовершенства статистического учета, прежде всего во многих развивающихся странах, но главным образом по той причине, что сами понятия, используемые в сельскохозяйственной классификации, не лишены некоторой условности.
Например, в районах с господством подсечно-огневой системы пашня, как таковая, отсутствует: земледельцы каждый год переходят на новые участки. В результате нет устойчивых рубежей, которые отделяли бы обрабатываемые земли от остальных. В подобном случае все земли могут считаться потенциально используемыми, но фактически каждый год под посевами находится их незначительная и непостоянная часть. Не менее существенно, что во многих влажно-тропических областях Африки вообще формируются и господствуют специфические природно-антропогенные ландшафты. Своеобразие их заключается в том, что «блуждающее» поле неразрывно слито с соседними участками леса и саванны, целенаправленно обогащенными полезными растениями. При создании очередной подсеки древесная флора не уничтожается земледельцами полностью, а, по сути, лишь прореживается. Это ускоряет возобновление естественного растительного покрова после прекращения эксплуатации участка.
Как в лесах, так и в саванне при расчистке оставляют и оберегают все хозяйственно ценные деревья и кустарники. Притом не только сохраняются их полезные виды, но часто на месте расчистки сажают подходящие деревья, например, масличную пальму или колу, которые затем развиваются самостоятельно. Таким образом возникли полуестественные насаждения масличной пальмы, занимающие огромные площади на юге Бенина и Нигерии в Западной Африке. Показательно, что легко и натуральным образом в туземную систему агропроизводства вписались посадки кофе и какао, ставшие во многих районах неотъемлемым элементом лесного ландшафта.
В засушливых же частях мира обычно оказывается заниженной фактическая площадь пастбищ, поскольку к ним не причисляют леса, где нередко по нескольку месяцев в году содержат скот.
Подобная практика традиционна на территории развивающихся стран, но она получила широкое распространение, например, также на Западе США, где до 30% всех пастбищных земель образуют леса. Такое их использование отвечает запросам скотоводческого
126
хозяйства, но в принципе трактуется как нежелательное явление, исходя из тезиса: «Деревья и трава — экологические соперники». В конечном счете следствием становится общее ухудшение состояния природной среды и, прежде всего, деградация лесной растительности. Вместе с тем, существует мнение, что наносимый ущерб нередко преувеличивается, и в странах Среднего Востока главным врагом леса выступает земледельческое население, а не скотоводы.
Особенно настораживают данные о многолетних насаждениях. В первую очередь в результате развития плантационного сектора, дополненного впоследствии мелкотоварным производством, они заняли в ряде развивающихся стран значительную долю обрабатываемых угодий. Иногда показатель превышает 50%, правда, почти исключительно в малых странах, как-то в Шри-Ланке. Среди сравнительно крупных государств третьего мира выделим Малайзию, где под посадки каучуконосов, масличной и кокосовой пальмы, плодовых деревьев и чая отведено около 3/4 возделываемых площадей.
В Европе, по которой имеющаяся информация выглядит наиболее достоверной, многолетние насаждения немногим не дотягивают до 10% всего обрабатываемого клина, причем наивысшие значения приходятся на субтропические области континента и равняются 15— 25%). Если же обратиться к крупнейшим странам мира, как Китай, Россия, Индия, США, то в них означенный показатель «на круг» составляет менее 5%, причем в России не достигает даже 1%. Поэтому можно полагать, что доля многолетних посадок в мировом земельном фонде, вытекающая из ранее приведенных абсолютных цифр, заметно преувеличена и не служит надежной базой для анализа.
На каждой конкретной территории фактически всегда представлены сочетания различных сельскохозяйственных угодий. Образованные ими комбинации формируются под влиянием комплекса причин и призваны в конечном счете обеспечить оптимальные условия для функционирования производства. Однако эти сочетания могут складываться в пользу отдельных категорий землепользователей, и тогда вместо взаимодополняемости имеет место конфликт интересов. Исторически наиболее крупные столкновения в этом плане происходили между земледельцами и кочевниками (между «лесом» и «степью»). Поэтому граница зон пашенного и кочевого хозяйства всегда была подвижной, подверженной флюктуации, испытывая влияние климатических пульсаций и неоднократно менявшегося соотношения сил взаимодействующих сторон. При этом неправильно полагать, что в прошлом для нужд пастбищного животноводства
