Мистер Томпкинс внутри самого себя. - Гамов Г.
ISBN 5-7029-0343-9
Скачать (прямая ссылка):
— Что и говорить, любопытная точка зрения, — произнес английский натуралист, — но, боюсь, несколько нереалистическая. Предположим, что вы проделываете следующие вычисления. В настоящее время человечество использует энергию, эквивалентную, по знаменитой формуле Эйнштейна Т = тс2, полному превращению ежегодно 22 фунтов
По волнам океана
201
вещества. Если человеческая деятельность будет возрастать ежегодно на 5 процентов, то вся масса Земли превратится в излучение всего лишь за 13 веков.
Мистер Томпкинс слегка побледнел.
— Вы хотите сказать, что человеческий род так близок к своему концу? — спросил он с некоторым беспокойством.
— Разумеется, нет. Я привлек эти вычисления лишь для того, чтобы показать, как глупо предполагать, будто любой материальный рост может продолжаться бесконечно. Ясно, что независимо от того, нравится нам это или нет, но от нашей привычки пытаться все расширять, увеличивать и наращивать по принципу «чем больше, тем лучше», нам вскоре придется отказаться. Период, в который мы живем, — детство человечества. Разумеется, ребенок должен расти, но мы часто упускаем из виду, что когда-то рост должен прекратиться. Если кто-нибудь продолжает расти в возрасте 20 лет, то это не может не вызвать серьезной озабоченности, так как обычно указывает на какой-то сбой в работе гипофиза, управляющего ростом.
Мистер Томпкинс никогда так много не размышлял над проблемами эволюции и происхождения жизни, и в голове у него роилось множество вопросов, которые ему непременно хотелось задать. Что думают биологи о будущем человечества? Есть ли во Вселенной другие мыслящие существа, кроме нас? Если есть, то можем ли мы войти в контакт с другими, далекими от нас цивилизациями? Мистер Томпкинс никак не мог решиться задать первый вопрос, но, к счастью, затруднение разрешилось само собой. Надвигалась гроза, и несколько первых капель уже упали на палубу.
— Прошу прощенья, — вежливо произнес английский натуралист. — Беседовать с вами было очень интересно, но я боюсь промокнуть. Воспаление легких — слишком опасная болезнь, ведь пенициллин еще не открыт. Мы сможем продолжить нашу беседу позднее, ведь наше плавание продолжится еще несколько лет. А сейчас я возвращаюсь в свою каюту.
Мистер Томпкинс в отменных выражениях поблагодарил английского натуралиста и направился было к себе в подвесную койку ... Проснувшись, мистер Томпкинс увидел, что лежит в своей уютной каюте на борту океанского лайнера. Волнение утихло, и лайнер шел без малейшей качки, словно все еще стоял у причала. Самое время было идти обедать.
Часы идут ...
Встреча с Чарльзом Дарвином дала мистеру Томпкинсу богатую пищу для размышлений. Разумеется, это был всего лишь сон, и теперь мистер Томпкинс снова находился на борту своего роскошного лайнера и располагал значительно более широкими познаниями в вопросах, касающихся происхождения и эволюции жизни, чем прежде. Правда, его немного смущала сверхестественная способность Чарльза Дарвина с одинаковой легкостью заглядывать в прошлое и будущее. Следовало ли ее отнести к игре воображения спящего мозга («мало ли что привидится во сне!»), или путешествие в прошлое и будущее действительно возможны? В судовой библиотеке не нашлось ни одной научной книги о природе времени, но мистеру Томпкинсу посчастливилось найти роман Герберта Уэллса «Машина времени» и какую-то в высшей степени занимательную книжку, в которой трактовались такие вещи, как телепатия и древние провидцы Шотландии. По утверждению автора, провидцы провидели будущее столь же легко и ясно, как мы с вами видим настоящее. В книжке приводились также всякого рода сообщения о случаях полтергейста, когда духи (так по крайней мере утверждал автор) швыряют предметы, двигают мебель и совершают тому подобные действия. Книжка была великолепно написана, но мистер Томпкинс не принял ее всерьез.
— Должно быть, все это бабушкины сказки, — сказал он себе, решив непременно при первой же возможности познакомиться с истинно научными взглядами на природу науки. Подобно многим любителям и широкой публике, мистер Томпкинс не сомневался в том, что последнее слово по любому вопросу должно оставаться за наукой.
Через несколько дней он добрался до университета, где преподавал теперь его сын. Уилфред и Вера приняли его очень радушно, и в их уютном жилище он почувствовал себя совсем как дома. Окружающая местность радовала глаз своими красотами и обилием зелени, и всю первую неделю мистер Томпкинс на попутных или за рулем машины сына разъезжал по окрестностям, знакомясь с достопримечательностями. Но по вечерам он по своему обыкновению отдыхал за чтением журналов и книг, которые Уилфред приносил ему из университетской
Часы идут
203
библиотеки. Одна из статей, написанная неким физиком, была посвящена природе времени, и мистер Томпкинс с величайшим вниманием прочитал ее от первой до последней строчки, надеясь найти в ней ответы на интересовавшие его вопросы.
Оказалось, что проблемой времени, в особенности возможностью его обращения, занимались многие физики. Очень ясно проблему обращения времени сформулировал в 1874 году великий английский физик лорд Кельвин, писавший в одной из своих работ: «Таким образом, если в какой-то момент движение любой частицы материи во Вселенной можно было бы в точности обратить, то в дальнейшем весь ход развития природы оказался бы обращенным. Взлетающие в воздух пузырьки пены у подножия водопада слились бы и опустились в воду; тепловые движения вновь сконцентрировали бы свою энергию и забросили бы массу вверх, причем по дороге капельки воды слились бы в сплошной столб, вздымающейся из бездны воды. Тепло, порожденное трением твердых тел друг о друга и рассеянное теплопроводностью и излучением с поглощением, вновь возвратилось к месту соприкосновения тел и отбросило бы движущееся тело против силы туда, откуда оно было сдвинуто с места. К валунам вернулись бы из грязи некогда принадлежавшие им частицы, отчего валуны вновь обрели бы форму камней с острыми зазубренными краями и сложились бы в горные пики, от которых они когда-то оторвались. И если верна материалистическая гипотеза происхождения жизни, то живые существа начали бы развиваться вспять, зная будущее, но не помня прошлого, и снова стали бы нерожденными». Не без разочарования, но, возможно, с некоторым облегчением лорд Кельвин заметил: «Но реальный феномен жизни явно выходит за пределы научного знания, и поэтому все умозрительные построения относительно последствий такого воображаемого обращения движения всех частиц во Вселенной приносят мало пользы».
