Социальная психология. Пойми себя, чтобы понять других! - Влияние - Чалдини Р.
ISBN 5-93878-076-4
Скачать (прямая ссылка):
стве юмора, у меня действительно могут быть причины, побуждающие много шутить на публике (Jones, Rhodewalt, Berglas & Scelton, 1981; Rhodewalt & Agustsdottir, 1986; Schlenker, Dlugo-lecki& Doherty, 1994; Tice, 1992).
Самопрезентация, таким образом, помогает нам получить то, что мы хотим, и создать желательный внутренний образ «Я». Она служит также и социальным задачам: помогает другим людям узнать, как мы ожидаем, что с нами будут обращаться, позволяя социальным взаимоотношениям протекать гладко (Goffman, 1959). Ирвинг Гофман описал это с драматургической точки зрения, уподобив самопрезентацию театру с актерами, представлениями, декорациями, костюмами, сценариями, ролями, кулисами и т. д. Чтобы пьеса шла гладко — чтобы люди, взаимодействуя друг с другом, чувствовали себя комфортно, — все представление должно следовать общему социальному сценарию, а актеры должны признавать партии друг друга и реагировать соответствующими репликами. Например, если человек с высоким статусом ожидает, что с ним будут обращаться с уважением, ему недостаточно просто обладать высоким статусом. Он также должен играть свою роль, одеваясь соответственно, общаясь с определенными людьми, устанавливая надлежащую дистанцию с людьми более низкого статуса и т. д. Демара, например, когда собирался вести переговоры о контракте на книгу, рассказывающую историю его жизни, купил новый костюм, прибыл в издательство на такси, а не пешком, и настаивал на том, чтобы вести переговоры только с главой издательского дома (Crichton, 1961). Демара хорошо знал, какую роль он должен играть. Его самопрезентация также помогала и издателям: теперь они знали, какого обращения он хотел и ожидал.
Драматургическая точка зрения (Dramaturgical perspective) —точка зрения, согласно которой большинство социальных взаимодействий могут рассматриваться подобно пьесам, с актерами, декорациями, костюмами, сценариями, ролями и т. д.
Все мы заинтересованы в том, чтобы социальные контакты протекали гладко. Поэтому мы обычно не стремимся оспаривать самопрезентации других людей. Вместо этого мы позволяем им «сохранить лицо», допуская публично представлять себя, может быть, и не совсем правдиво. Например, мы можем пропустить мимо ушей легкое хвастовство своего друга на публике, зная, что, указав на преувеличения, мы не только смутим его, но и заставим всех остальных почувствовать себя неловко. В самом деле, чуткое отношение к социальным договоренностям о «сохранении лица» ценится в большинстве культур (см., например: Brown & Levinson, 1987; Cocroft & Ting-Toomey,
Театр повседневной жизни.
Ирвинг Гофман уподобил социальное взаимодействие театру, где у людей есть роли, которые они исполняют, сценарии, которым они следуют, костюмы и декорации, которые они используют. Чтобы пьеса шла гладко, актеры должны следовать сценарию и признавать партии других актеров. Точно так же социальные взаимодействия протекают более гладко, когда люди представляют себя так, что их роли и партии ясны другим, когда они следуют традиционному социальному сценарию и когда они признают и уважают «игру» других людей.
1994; Holtgraves & Yang, 1990), и американские дети уже в возрасте пяти лет начинают демонстрировать подобную чуткость, тактично игнорируя ошибки других при оценке чужой работы, и т. п. (Hatch, 1987).
Итак в целом самопрезентация важна для нас по трем причинам. Она помогает получить те вещи, которые нам нужны и ценны для нас, она помогает создавать и поддерживать желательньную идентичность «Я», она помогает нашим социальным взаимоотношениям протекать относительно гладко. Применив эти выводы к тому, что мы знаем о юности Фреда Демары, мы можем сделать первый шаг к разгадыванию загадки о том, почему он вступил на путь самозванца. Как счастливый сын известного и состоятельного бизнесмена, Фред не только научился ценить благоприятный имидж в глазах публики, но и привык любить его. Поэтому он испытал сильнейший удар, когда удача отвернулась от его семьи, а вместе с ней исчезла высокая общественная репутация и зашатались основы его благополучного образа «Я». Не выдержав публичного и личного унижения, которое принесла ему бедность, Демара убежал из дома в возрасте шестнадцати лет. Он готовился в монахи, затем в священники, но не преуспел ни в том ни в другом. Разочаровавшись в своих надеждах, он «позаимствовал» машину у католической организации, где в то время работал, напился первый раз в жизни и,
подчинившись внезапному порыву, вступил в армию. Вскоре он понял, что армия тоже не для него, и навсегда ушел «в самоволку».
К двадцати годам Фред Демара оказался в бегах, а его общественная репутация разбилась вдребезги и не поддавалась восстановлению. Для жителей своего родного города он был сыном разорившегося бизнесмена, для католической церкви, которую он так сильно любил, он был неудачником и вором, для армии Соединенных Штатов он был дезертиром. Общественная жизнь человека, для которого внешняя представительность значила так много, была, очевидно, погублена навсегда. Или нет? Несложно догадаться, какие рассуждения возникли в тот момент в голове Демары: (1) он хотел добиться успеха, (2) хорошая репутация — основа успеха, (3) репутация человека, известного под именем Демара, безнадежно испорчена, из этого следует, что (4) он не может больше оставаться Де-марой! Поэтому он избавился от своего собственного опороченного имени и, принимая высокоуважаемые имена других людей, начал свою новую карьеру в качестве Великого Самозванца.
