Интуиция совести - Ухтомский А.А.
ISBN 5-88986-13-5
Скачать (прямая ссылка):
Вот хочу обратиться к Вам с большой просьбою. Когда увидите сестру Марью, добейтесь от нее, чтобы она вспомнила более или менее точно тот год, когда покойный дядя Александр Николаевич приезжал в Boc-лому. Это было летом. У меня остались отрывочные воспоминания: всплывает пред памятью переезд на пароме через Волгу под Рыбинском; серый, ветреный и холодный день... Потом всплывает новый отрывок: мы все уже в Восломе,— под вечер, на поле близ усадьбы, где мечут стог сена; солнечно, тихо, день склоняется к паужину; на стогу и около него возятся все ближайшие знакомые люди; а на отаве сидят дядя Александр, отец, мать, тетя и мы — дети. Вот видите, за последнее время, особенно во время болезни, у меня развилась новая очень приятная, но и мучительная способность: стоит мне закрыть глаза и лечь на бок, как начинают восплывать с совершенной живостью, во всех мелочах, такие далекие моменты жизни и прошедшие когда-то картины, которые, казалось бы, не имеют уж давно никакого значения для того, что у нас теперь! Так вот и сегодня, вдруг восстановилась для меня следующая картинка,— восстановилась оторванно от остального, что я перед тем думал. Сидя на этот раз у письменного
164
стола, я закрыл глаза и вдруг увидел, что я еду в телеге, в которой сидит нянька Манефа Павловна и правит веревочными вожжами; мы заворачиваем с широкой дороги, идущей от Восломы, направо в Дерьбу, а нянька, находящаяся в очень хорошем настроении, говорит: «Княгиня у нас умная, опять свезла деньги в банк...» Я знаю при этом, что мы это едем в целом поезде: впереди едет тарантас, в котором сидят отец, мать, дядя Александр Николаевич, тетя Анна и брат Александр. Кроме того, едет с нами «разлюли», в котором сидят сестры. Это мы едем по Восломским лесам и полям, которые мои родители показывают приехавшему дяде Александру, не бывавшему в Восломе с тех пор, как он вышел в отставку из флотской службы и поселился в Рыбинске... Едем мы шагом, рассматривая каждую дорожку, пруд или лесную постройку... Тут теряются мои воспоминания,— становятся отвлеченными... Кажется, что мы едем в Николаево и Желтово. Ho вот опять вдруг всплывает очень яркая и совершенно живая картина! Посреди густого леса — поляна, а на поляне старый серый дом, кажется — с крытым двором. Тут наш поезд останавливается, и слышатся голоса из передних экипажей. Дом кажется нежилым, заколоченным. Что это за дом, стоящий серым пятном на темном фоне хвойного леса? Кажется, это Васильевское, строенное когда-то дедом Николаем Васильевичем с мечтою здесь поселиться на последние старческие дни... Это не осуществилось; дедушка поселился в Рыбинске и скончался в том домике, который покамест не покидает меня! Ho вот сейчас этот старый серый дом в лесу, в вечерней прохладе проходящего солнечного дня стоит передо мною как живой. Т. е. стоит, как живой, давно ушедший момент жизни, ничем как будто не связанный с нынешними моими делами и интересами,— и, однако, вот он всплыл неожиданно во всей полноте и наглядности, как будто это сейчас мы проезжаем по лесной дороге мимо старого дома... Постояв несколько минут, мы трогаемся далее и возвращаемся на Boc-ломскую дорогу.
Ну вот, мне теперь и хочется очень восстановить, Какой это был год; пусть Маша постарается вспомнить, летом какого года дядя Александр приезжал в Вослому! Пожалуйста, поговорите с нею об этом!
Так вот посещают меня картины из далекого прошлого, живые до мелочей и яркие до того, что я мог бы
І65
их рисовать. И мог ли я думать тогда ребенком, проходя мимо этих картин, о том, чтобы тотчас их забыть, ибо J дальнейшего интереса они тогда не имели,— думал ли, что они вот воскреснут совсем в другой обстановке, когда я буду жить стариком на своей вышке?! |(М
Мы ведь почти всегда проходим мимо текущего содержания жизни «мимоходом», только по касательной, схватывая для своих текущих интересов лишь , поверхностные более или менее черты. Ho содержание жизни и в те прошлые моменты бесконечно богато, как оно бесконечно богато и сейчас вокруг нас, когда мы знаем лишь свои горя и печали оттого, что события идут не так, как ожидалось и хотелось бы. И вот вдруг неожи- '
данно поднимается опять в своей конкретности давно минувшее, чтобы сказать: полно, все ли ты ви- ¦
дел тогда во мне? Ая ведь и тогда шло. повинуясь тому же Разуму и Закону, которым буду следовать и потом, которым следую и сейчас! То, что проносится пред человеком за его жизнь и в чем он сам живет и дви- J
жется, бесконечно богаче, содержательнее и значитель- ]]
нее, чем человек успевает о нем думать. Постигать і
богатство жизни и бытия в достаточной полноте, во :
всем их трогательном и берущем за сердце значении, можно лишь там, где не утрачивается способность входить в собеседование с тем Собеседником нашим, к которому мы закричали в первые минуты появления на свет; к которому мы плакали не раз, пока росли; к которому плакали в особенности, когда ушли от нас своею дорогою наши дорогие родные; к которому направим мы и последнее свое исповедание в нашем конце. Первый и последний наш Собеседник, к которому росли и все эти давно увядшие травы, давно сменившие свои листья и хвою деревья прошлых лет; тихие и смиренно-мудрые леса нашего дорогого Заволжья, и простые, смиренномудрые люди, рождавшиеся и воспитывавшиеся в тихом, благодатном Заволжье.
