Интуиция совести - Ухтомский А.А.
ISBN 5-88986-13-5
Скачать (прямая ссылка):
Итак, если наш русский человек, или какой-либо другой европеец, будет относить падение немца на его «некультурность», которая, дескать, теперь только открылась, то русский и европеец не воспользуются данным историческим уроком, не используют его громадной поучительности и впоследствии сами будут впадать в те же грехи, в которых осудили немцев! Ибо не только немец, но всякий человек, как бы прекрасно и «культурно» ни был он обставлен в материальном отношении, неизбежно духовно одичает, снова и снова возвратится в свой первобытно-дикий образ, насколько не будет с ним Христа и Христом основанной общественности, т. е. церковности, опирающейся на внутреннюю культуру, внутренний труд над собою христианской личности.
He осуждать надо немцев, не ненавидеть их, не поражаться неожиданной их дикости, а надлежит горько подумать: уж если с немцами, при вековой и огромной культуре их, возможно было такое поразительное одичание, то и тем паче CO мною случится оно, и тем скорее одичаю духовно я, если заболею тою же болезнью «материальной цивилизации» без Христа!
А признаки такой болезни в русском обществе ведь уже есть!
Храни от них нас Господь!
Простите пока. Молитесь обо мне.
Ваш А. Ухтомский.
16 сентября 1914.
Рыбинск.
P. S. He бросайте этого письма.
64
Дорогая Варвара Александровна, в 6 часов вечера я еще буду на работе в Психоневрологическом институте50, ибо мои лекции кончаются в 5, а за ними следуют очередные экзамены. Так что, к сожалению, не удастся мне быть одновременно с Вами на
подворье . (...)
В приходе Никольском мы сильно бранимся, и я собрался уходить из старост, ибо с Семеном Шлеевым дело делать трудно вследствие его «необщественных» наклонностей, выражаясь осторожно. Задерживают покамест кой-какие незаконченные хозяйственные дела.
На днях ко мне, видимо, опять приедет П. А. Сорокин, неожиданно уехавший в Павлоград на другой день после того, как Вы его видели; теперь он просится снова сюда и пишет, что в Павлограде он повесится. Очевидно, надо позволить приехать. Мне очень его жалко, и я его люблю по-старому; но жить с ним вместе чрезвычайно тяжело. Когда он уехал, я чувствовал себя точно в раю: «С души как бремя скатилось, и так легко, легко...»
Ну, что поделаешь?! Пусть приедет и поживет. Я надеюсь, что это опять будет не так долго.
Простите пока.
Ваш А. Ухтомский.
P. S. Сейчас еду за Невскую заставу на лекцию.
ЗО. X. 1914.
Дорогая Варвара Александровна, поздно вчера прочитал Ваше письмо, найденное под дверью. Вчера у нас было приходское собрание и, так сказать, «день борьбы» с отцом Симеоном,
Что касается мебели, то я нахожусь со вчерашнего дня и по сей час в затруднении. Я рассказывал Вам, что Надежда Ивановна, разыскивая Васькины следы со свечой в руках, чуть не произвела пожар, причем прожгла на кушетке значительное место. Надо было бы сначала произвести необходимую починку — покрыть испорченное место материей — и тогда отправлять кушетку.
Таким образом, я очень просил бы Вас отложить эту пересылку мебели, чтобы я мог сделать исправления, и уже после того мы отправили бы вещи. Мне было бы крайне неприятно отправлять их в испорченном виде.
Итак, я прошу отсрочки с тем, что призванный мною обойщик на квартиру произведет необходимые исправ-
^ -А. Ухтомский 65
ления в обивке вещей, и уже тогда мы их отправим. Хорошо?
Пока простите.
У меня плохие предчувствия насчет Сергея Цылова. Вероятно, он ранен, потому что я видел его на днях во сне в тяжелом состоянии. Вероятно, он думал в это время обо мне, на которого оставил свою семью.
Простите,
Ваш А. Ухтомский.
17. XI. 1914.
23 дек. 1914.
Петроград.
С Праздником Рождества Христова, Богоявления и с гражданским Новым годом.
Сегодня, 23 декабря, усиленно собирался к Вам, дорогая Варвара Александровна, но все-таки не собрался, потому что Надежда опять поздно достала из магазина шубу, а без шубы я боялся выходить: говорят, что сегодня холодно, а я только вчера в первый раз вышел на воздух после новой досадной болезни. Вы уж не посетуйте на меня, что я не сообщил Вам опять о болезни своей. Так много было народа за это мое лежанье, что мне уж не представлялось, как это я с Вами мог бы беседовать в постоянной сутолоке. (...)
Что касается прихода Вашего на службу на Рождество Христово к Николе, то не огорчайтесь, если он не удастся! Немирное настроение, взаимные неудовольствия, отсутствие ясности и простоты во взаимоотношениях с попами, также и с частью прочих насельников церковного двора, все это не располагает меня к тому, чтобы звать Вас по-старому туда. Придет другое время, кое-что изменится, тогда будет другое дело. (...)
В свое время в Иосифовом Волоколамском монастыре был монашек, еще послушник, некто Строев. В монастыре происходили удивительные нестроения, взаимные неудовольствия, постоянные неприятности, борьба. Только, бывало, умирится борьба между двумя партиями, как через месяц-два возникнет новая свара. В то же время было немало бесноватых, порченых и т. п., и они, бывало, подымали нередко скандалы, выкрики и возню за службой, вроде того, что бывает у нас! И вот милый, смиренный, постоянно ровный и тихий человек Строев
