Интуиция совести - Ухтомский А.А.
ISBN 5-88986-13-5
Скачать (прямая ссылка):
А Варвара Александровна свет и правда, ясность и благо! Дай ей Бог всего этого, ибо без того тяжко будет ей в грядущей обыденщине, которой, кажется, все равно не минешь.
«Утешайте, утешайте народ мой!»
27 ноября 1905.
Много, брат Алеша, смолоду бито-граблено.
He тебе бы за новый кус приниматися,
He тебе бы снова стары песни пети.
А и те песни ноне не про тебя петы-писаны.
Откинув условности и границы, поставленные случайными, буржуазными моментами жизни, я чувствую, что во имя единой великой и истинной жизни имею право питать чувство к В. А., если только я способен и достаточно силен еще, чтобы поднять живое, действительное бремя жизни.
2 дек. 1905.
Для чего я отрекаюсь от счастия жизни? Во имя чего мне убйвать в себе естественные зачатки жизни? Ведь я же чувствую, что кроме жизни ничего ценного нет, что, отрекаясь от нее, я иду в мрак, в безмыслие, бессловие могилы! Все, что есть хорошего, то в жизни и для нее. Только там добро, где жизнь.
И ясно, что если я могу отречься от очевидного блага жизни, то только для жизни же, только любя жизнь,
342
и отнюдь не убивая ни себя и никого, а во имя моей и моего друга и ближнего жизни. Только крепко веря в то, что некогда, в Боге, мы будем жить наилучшим образом, полнотою жизни, будем жить друг в друге н друг для друга, друг с другом,— только веруя в это и чтобы было так, я могу отречься от видимого, хотя бы и эфемерного обладания жизнью здесь, сейчас, в ближайших условиях. Этим жили подвижники всех времен.
Для тех же горестных и несчастных, которые не имеют этой веры, отречение от данного момента жизни есть самоубийство и горестное отсечение лучшего, что есть а жизни. Для этого нет никакого оправдания. Это смерть и моя, и — принципиально — моего ближнего.
26 дек. 1905.
Если для Вашего блага я должен от Вас отказаться, то я найду силы, чтобы это сделать. Ho, может быть, Бог благословит, и в Вас, с Вами мне назначено найти мою жизнь?
Мне прислали карточку «Анатом». Это правда, что я занимаюсь анатомией человеческого духа до религии включительно. Ho, по совести, никакого элемента «анатомии» или «исследования» я не допускаю по отношению к В. А.
Я не знаю, как вышло, что она стала мне так дорога, наравне с тетей Анной. Знаю только, что это так стало. И знаю еще, что ее личность связалась для меня с тем свободным, чистым вздохом, который выпал на долю русских людей,— и меня в том числе,— когда мы с верою и преданностью Жизни повторяли: «Отречемся от старого мира, отряхнем его прах с наших ног...» В. А. стала для меня дорогим, несравненным символом этого героического, чистого порыва в Жизни, доверия к Жизни,
30 дек. 1905.
Я всегда был против женитьбы, ибо чувствовал, что не могу этого сделать свободно. Могу сказать, что относительно В. А. я впервые почувствовал, что могу «жениться» на ней вполне свободно, даже во имя моей свободы.
1906
Относительно религии надо сказать, что ею улавливается одна из сторон действительности, недоступных до сих пор научному настроению. В этой стороне действительности человек еще не может разобраться так, чтобы говорить о ней научно. Ho эта действительность есть.
19 янв. 1906.
К каждому человеку надо уметь питать жалость, надо найти ту точку зрения, с которой к нему будешь знать жалость. Суметь пожалеть человека — значит, более или менее найти путь к нему. Единственный ли это путь к нему — это еще проблема. Ясно одно: последняя наша задача — найти путь к человеку, которого любим, т. е. найти путь к объединению с человеком. Ты и я — одно, вот последняя формула, которая есть цель стремления. Это надо достигнуть не метафизически, подобно Фихте, а действительно. Это трудная задача жизни.
14. IV. Об.
Емн монашество есть истинное исполнение жалости к человеку, то оно единственно правильно. Его окончательность, законченность кончается там, где ставится под сомнение, есть ли жалость к человеку последний (главный) камень соединения с ним. Если нет, то и монашество не есть абсолютно оправданное распределение Жизни, хотя и законченное натуралистически.
Может быть, истинное разрешение задачи жизни есть ее творчество? Ведь не есть же творчество жизни — отречение от нее, от участия в ней!
Тогда же.
Дорогой друг, я не могу больше к Вам ходить, потому что мне тем противнее и безобразнее кажется хотя бы один намек на «получение каких-то прав над Вами», чем больше я Вас люблю. Понимаете ли, что чем больше любит Вас моя главная личность, тем больше она отворачивается с ужасом от другой, скверной моей личности, тем больше хочет предостеречь Вас от нее.
В этом великая скорбь для меня, но раскол душевный постоянно уже давно 22.
344
Тяжело это н смертельно тяжело потому, что что бы я ни делал и ни писал доброго, хорошего, у меня чувство такое, что делаю и пишу для Вас. А между тем не могу дать Вам знать об этом, ибо от того, скверного, человека, нижней моей личности, убежать не могу.
Скорбит душа моя до смерти! Господи, ведь Ты-то все можешь сделать. В Тебе мы сосредоточиваем наше всемогущество. Соедини Ты нас, если можно, во славу Твою, в Тебе самом.
