Интуиция совести - Ухтомский А.А.
ISBN 5-88986-13-5
Скачать (прямая ссылка):
Половина девятого утра 1 декабря. Только что простился с моей единственной, незаменимой, неоцененной тетей.
325
Тетя уехала! Благослови ее. Господи! Это, конечно, единственный человек для меня, единственная, незаменимая.
День-деньской моя печальница,
В ночь—ночная богомолица,
Векова моя сухотница...
(Некрасов. Эпиграф к «Орина, мать солдатская»),
S декабри.
Получил письмо от моей несравненной старушки. Фальк оставил у нее под мышкой железу. (...) Итак, факт налицо; из него надо лишь ожидать логически правильных последствий. (...) Что же, ведь оказывается, что тут — что-то фатальное, давящее меня, слепая сила, которая давит дорогую мать на глазах у ее детенышей медленно, но убийственно последовательно развивает в груди у нее и на глазах у них — то новообразование, которое из невинной и целесообразной для жизни организма желёзки делается тем, что должно убить этот единственный во всем мире родной для них организм.
Я не могу быть довольным действительностью даже тогда, когда нарочно смотрю лишь на лучшие ее стороны. Вот, например,— сейчас, еще жива моя единственная тетенька, я еще увижу ее, еще буду с ней, Бог даст, говорить, еще она пожалеет меня; разве это не такие сладостные минуты, о которых через несколько месяцев, может быть, я буду со скорбью вспоминать, как
о безвозвратно утерянных? Я понимаю, сколь велики и хороши эти минуты; и между тем вижу, что у меня нет сил выпить их сполна, испить до дна все их благо. Нет, очевидно, и тут есть очень многое, чего надо желать и просить у Бога. (...) Итак, яеще должен впереди учиться, воистину насладиться до полноты — полнотою жизни моей ненаглядной, моей единственной старушки. Господи! Я тебе только и только тебе, который любит ее, мою единственную старуху, моего единственного друга, мою «печальницу»,— более несравненно, чем я,— тебе только отдам ее с истинной радостью. Возьми ее, успокой, утешь ее, скорбную, неутешную, укрой ее, столько перетерпевшую, утешь ее, столько плакавшую, прости ее, столь любившую людей и тебя, утешь ее в тех, кого
326
она любила, наконец, дай ей полноту жизни, твоей святой, блаженной ж и з н и...
Ужасная, невыносимая тяжесть на груди. Я верую, и Господь поможет моему неверию, что тетя идет к тому, кто любит ее так, как ни я и никто ее любить не может. Ho ее страдания? Я и тут верую, что Господь облегчит их, спасет даже ее от них. Ho еще мысль: как же я буду жить без нее? Как это я больше не буду знать, что она ждет меня, моя тихая, любящая, ждет, чтобы обогреть, попечаловаться обо мне. Господь, помилуй и поддержи!
Нет, я б е з нее, собственно, прямо жить не могу. Я должен быть уверен, что она продолжает п е ч а л о-в а т ь с я обо мне, следить за мной, стоять между мной и Всемилостивым Богом, молиться непрестанно обо мне. Спаси нас с ней, Господи! Спаси нас всех!
Очевидно из всего этого одно,— что в границах своего эгоизма, имея его только в виду,— человек никогда не найдет того, что ищет. Первый шаг уже здесь в земных условиях к «желаний краю» — это усвоение чужой жизни, чужого страдания,— в вычеркивании этого противного слова «чужой».
/2 дек. 1897.
Что может быть лучше быстрого, ускоренного представлением предстоящего,— «ликвидирования» дел,— перед отъездом «домой» к тому человеку, который — есть твой друг, твоя мать! Я испытывал, бывало, это в Корпусе, когда наскоро «разделывался» с вещами, с отпуском, с билетом и т. п., чтобы поскорей идти или ехать к моей неоцененной старухе — тете. И для меня предстоящая еще впереди скучная, монотонная, долгая Жизнь осветилась бы и облегчилась несказанно, если бы я знал наверное, что надо поскорей «ликвидировать дела», дабы отправиться к тете.
Наука имеет дело лишь с понятием «природа». Где нет его, нет и науки.
Впрочем, для науки остается весьма важная проблема — выяснить возможность религиозного
опыта {...), а потом и исследовать этот вид опыта, И то и другое войдет в предстоящую, единственно научную обработку вопроса о религии — в психологию религии. Своим сочинением я хотел ,ТИШЬ выяснить, насколько было возможно, что это именно единственный путь для науки — в решении вопросов, поставленных в истории и в личном опыте каждого из нас.
1898
Давно уже не чувствую себя в своей колее, давно не могу схватить своих мыслей. Только в тех редких случаях, когда что-нибудь возмутит меня,— является по-прежнему поток мыслей.
Теперь обстоятельства опять выкинули меня вне постоянного течения, я опять, как четыре года назад, должен устанавливать свой путь. И, как тогда, дело не обходится без столкновений с непрошеными учителями. Сегодня получил одно из характерных посланий в этом смысле, возмутился и вот имею возможность написать несколько строк. Послание от иеромонаха Андрея. Пишет, что был возмущен моими «сборами на военную службу», т. е. по ведомству Военных учебных заведений. Вспоминаю при этом прошлогодние фразы: «Ведь это все (кадеты и вообще военные) — враги Церкви». И те* перь Андрей, убеждая меня служить «все-таки святой Церкви»,— имеет в виду или службу наблюдателем осетинских церковно-приходских школ («если Бог не допускает до монашества»), или в «дальних семинариях» (!). Весь секрет, очевидно, в кукольной комедии. Рекомендуется сделаться дураком, чтобы ознаменовать тем протест против заблуждений умных людей...
