Философия и методология науки - Кохановский В.П.
ISBN 5-222-00502-Х
Скачать (прямая ссылка):
Подчеркивая недопустимость абсолютизации науки и ее методов, американский исследователь считает, что все-таки наука «обладает не большим авторитетом, чем любая другая форма жизни» — религиозные сообщества, племена, объединенные мифом и др. Фейерабенд серьезно обеспокоен тем, что «в тоталитарных государствах наука находится под надзором государственных органов» и считает совершенно недопустимым такое положение, когда «шайки интеллектуальных паразитов разрабатывают свои убогие проекты на средства налогоплательщиков и навязывают их молодому поколению в качестве «фундаментальных знаний»2. Тем более — а это и есть чистейший монополизм в науке — когда эти «шайки» захватывают целые НИИ и определяют, кто может войти в их избранный круг. Наука, считает Фейерабенд, может развиваться только в соответствии с демократическими принципами. А для этого нужны такие социальные условия, которые бы способствовали развитию новых научных идей, а не душили бы их различными догмами и предрассудками.
Философ подвергает резкой критике так называемый «научный шовинизм», согласно которому все, что несовместимо с наукой и ее результатами, должно быть устранено (например, древневосточная медицина — иглоукалывания, прижигания и т. п.). Не отрицая необходимости вненаучного контроля над наукой, американский философ полагает, что такой контроль не может быть навязан извне насильственными, политическими средствами. Наилучшим же средством для того, чтобы заставить замолчать научную совесть ученого, он считает «все-таки доллар».
Фейерабенд ни в коей мере не принижает роль науки, а наоборот, всемерно подчеркивает ее важное значение для жизни общества в целом и каждого человека. Вместе с тем он постоянно напоминает, что наука — лишь один из главных инструментов, которые человек изобрел для того, чтобы «овладеть своим окружением», один из способов изучения мира. Причем это отнюдь не единственный и совсем не непогрешимый «инструмент». Уважая «большую науку» и ее колоссальные возможности, Фейерабенд тем не менее рекомендует «поставить науку на ее место как интересную, но ни в коем случае не единственную форму познания, обладающую большими преимуществами, но не лишенную и многих недостатков»1. Именно потому, что наука в наше время стала слишком влиятельной, очень опасно оставлять ее в «состоянии непогрешимости», абсолютизировать ее роль в обществе.
Наука как таковая в ее целостности — предмет теоретического исследования философии науки, состояние которой не удовлетворяет Фейерабенда. Основную ее слабость он видит в том, что она все еще остается неисторичной. Кроме того, ей присущи абстрактность, схоластичность, выхолощенность, недооценка (и даже игнорирование) социальных факторов развития познания, и вообще — «нена
учность». Философ солидарен с теми методологами, которые считают необходимым «создание такой теории науки, которая будет принимать во внимание историю. Это тот путь, по которому нужно следовать, если мы хотим преодолеть схоластичность современной философии науки»1.
Всесилен ли разум?
Тему науки Фейерабенд раскрывает в разных «срезах» в системе многих понятий — в том числе и таких как «рациональное», «иррациональное», «разум», «интуиция», «метод» и др. Думается, что философ нисколько не умаляет роль разума, а всемерно подчеркивает большое его значение как в развитии науки, так и в жизни людей в целом. Разум для него всегда в тесном единстве с чувствами, ибо одни чувства сами по себе, без помощи разума не способны дать истинного понимания сущности явлений окружающего мира. При этом недопустимо подавление таких важных для научной деятельности факторов как интуиция, воображение, чувство юмора и другие «иррациональные действия». Они, по мнению Фейерабенда, не внешние факторы развития науки, без них нельзя понять революций в мышлении. Именно они и нарушают «установленную методологию» науки. Поэтому только «одна "рациональная реконструкция" не может решить проблему метода»2.
В этой связи он отмечает ограниченность абстрактно-рационального подхода, выступает против «диктата разума», против «тирании тяжеловесных теоретических систем», ратует за свободу от «тирании деспотических систем мышления». Американский философ далее указывает на необходимость отстранения — на некоторое время — разума от науки, это для последней может оказаться полезным. В качестве примера он приводит коперниканство и ряд других рациональных концепций, которые, по его мне-
нию, сегодня существуют только потому, что в их прошлом развитии разум на некоторое время был отстранен.
Принципы рационализма, согласно Фейерабенду, не дают адекватной картины исторического развития науки в таких трех состояниях этого процесса как прошлое, настоящее, будущее. А не дают они такого адекватного и тем более полного представления потому, что «наука является гораздо более "расплывчатой" и "иррациональной", чем ее методологические изображения»1. При этом «методологическое» чаще всего отождествляется с «рациональным».
Фейерабенд полагает, что чисто рационалистический «образ науки» — особенно при его абсолютизации — служит препятствием для ее развития, а попытка сделать науку более рациональной и точной уничтожает ее. В то же время, по его мнению, «расплывчатость», «хаотичность», «отклонения и ошибки» внеразумного, иррационального характера являются предпосылками научного прогресса.
