Научная литература
booksshare.net -> Добавить материал -> Философия -> Бургете А.Р. -> "Прогрессивные мыслители Латинской Америки" -> 84

Прогрессивные мыслители Латинской Америки - Бургете А.Р.

Бургете А.Р. Прогрессивные мыслители Латинской Америки — М.: Мысль, 1965. — 416 c.
Скачать (прямая ссылка): progresmislitlatamer1965.djvu
Предыдущая << 1 .. 78 79 80 81 82 83 < 84 > 85 86 87 88 89 90 .. 141 >> Следующая

МАНУЭЛЬ ГОНСАЛЕГ ПРАДА
СМЕРТЬ И ЖИЗНЬ 1890
I
Рожденных в хижинах или во дворцах, бедных ичи богатых, невежд или ученых — всех нас в конце жизни ожидают саван, ложе в земле и вечная тьма, и единственными нашими спутниками будут черви и тлен. Могила — вот достойная развязка драмы!
Сильно ли страдают люди, умирая, или этому последнему кризису предшествует состояние безразличия? Смерть иногда бывает тихой и спокойной, а иногда мучительной. Одни действительно угасают постепенно, подобно духам, испаряющимся из флакона через еле заметное отверстие. Другио же умирают отчаянно, в страшных муках, словно жизнь вырывают у них по кускам огненными клещами. В старости люди сдаются смерти, в молодости — борются с ней. Как бы то ни было, смерть — это большое страдание и тяжелое засыпание, переходящее затем в неодолимый сои; это полярный холод и наконец исчезновение сознания и окаменение всего организма.
Воспевание красоты и величия трупа является не чем иным, как поэтической иллюзией или теологической выдумкой. Может ли кто-нибудь представить себе Ромео, который считает, что мертвая Джульетта более красива, чем живая. Труп отталкивает, внушает отвращение. Это статуя, лишенная чистоты мрамора, но со всеми ужасами и пороками плоти. Великими кажутся только погибшие на полях сражепий, где можно увидеть глаза
263
с застывшим мужеством, руки, продолжающие сжимать меч, и губы, как бы пытающиеся закончить прерванный приказ.
Разлагающийся труп, по Боссюэ \ не имеет названия ни в одном языке и представляет собой для простого народа самую ужасную сторону смерти. Кажется, что и после смерти продолжаются страдания человека, если обратить внимание на внешний вид покойника. Люди воображают не только то, что они должны умирать, но и то, что они должны умирать постепенно. Когда могила будет заменена крематорием, когда разлагающаяся плоть сгорит в голубом пламени и скрытый в гробу скелет превратится в горстку пепла в похоронной урне, фанатизм потеряет одно из своих наиболее действенных орудий.
Существует ли потусторонняя жизнь? Сохраним ли мы после смерти свою индивидуальность или растворимся во вселенной словно капля воды в океане? Возродимся ли мы вновь на земле пли отправимся к другим небесным телам, чтобы положить начало ряду новых и разнообразных планетных и космических образований? Мы ничего ие знаем, ибо огромная гранитная стена отделяет пас от смерти, и веками люди пытаются пробить эту стену острием булавки. Заявлять «это возможно, а это невозможно» — значит дойти до высшей точки самомнения или сумасшествия. Философия и религия провозглашают и проклинают, но провозглашения и проклятия ничего не доказывают. Где факты?
Должны ли мы в таком случае надеяться на что-либо, опускаясь в ту пропасть, которая приводила в трепет Тюренна и ужасала Паскаля?2 Нет, не должны, чтобы не быть обманутыми или приятно удивленными, если там что-нибудь есть. Природа, которая создает цветы для того, чтобы их пожирали черви, и планеты для того, чтобы они были уничтожены взрывами, может также создать и человеческие общества, чтобы они были истреблены смертью. Кого же слушать? Никого. Разобрав все традиционные взгляды, мы видим, что остаются две великие проблемы, которые все еще не получили ни научного подтверждения, ни логического опровержения: бессмертие души и наличие «существующего вне универсума отлич-
264
Мануэль Гонсалес Прада
його ото всего и неповторимого бога», как сказал Гегель3. К чему до сих пор сводились бог и душа? К двум гипотетическим сущностям, созданным воображением, чтобы объяснить происхождение вещей и деятельность мозга.
Даже если допустить, что за могилой не наступает конец, ничто не дает нам права сделать вывод, что мы прибудем к более гостеприимным берегам, чем земля. Вероятно, мы не можем присоединиться к мнению стоика, заявившего, что «в смерти мы обретаем благо, которое весь мир не сможет отнять у нас», поскольку мы не знаем, попадем ли через двери гробницы в праздничный зал или в логово разбойников. Возможно, был прав Ахиллес, когда среди тенен Ореба усопших, поднявшийся из темных бездн, меланхолически ответил Одиссею:
«О Одиссей, утешения в смерти мне дать не надейся; Лучше б хотел я живой, как поденщик, работая в поле, Службой у бедного пахаря хлеб добывать спой насущный, Нежели здесь над бездушными мертвыми царствовать,
мертвый» *,
Является ли страх перед смертью простой уловкой природы, желающей привязать нас к жизни, или предчувствием грядущих несчастий? Когда наступает последний час, кажется, что все клетки организма испытывают ужас перед смертью и трепещут, как солдаты, идущие в бой.
На земле происходит борьба сил, а не выяснение вопроса о праве. В истории человечества мы наблюдаем не апофеоз справедливости, а устранение слабого. Но мы оттягиваем развязку земной драмы, чтобы придать ей моральный конец. Применяя к природе систему воздаяния, распространяя па все существующее наше чисто человеческое понимание справедливости, мы воображаем, что если природа сегодня делает нам зло, то на завтра она сохраняет для нас благо. Иначе говоря, мы открываем с ней текущий счет, думая иметь и дебет, и кредит. Любое учение о страданиях и воздаянии за них осно-
Предыдущая << 1 .. 78 79 80 81 82 83 < 84 > 85 86 87 88 89 90 .. 141 >> Следующая

Реклама

c1c0fc952cf0704ad12d6af2ad3bf47e03017fed

Есть, чем поделиться? Отправьте
материал
нам
Авторские права © 2009 BooksShare.
Все права защищены.
Rambler's Top100

c1c0fc952cf0704ad12d6af2ad3bf47e03017fed