Прогрессивные мыслители Латинской Америки - Бургете А.Р.
Скачать (прямая ссылка):
Невозможность отнять у провинций и их властей те стихийные завоевания, от которых, завладев ими однажды, они никогда не откажутся, т. е. от самоуправления — свободы.
Обидчивость и последствия провинциального самолюбия.
Вечная зависть преимуществам Центральной провинции.
Из всего этого мы должны сделать вывод о необходимости полного отказа не личного характера, а политического от всякой симпатии, которая могла бы связать нас исключительно с определенными тенденциями, вытекающими из какого-нибудь одного из принципов; очень далекие от того, чтобы способствовать развязыванию войны, провинции, утомленные борьбой, уже ищут некое гармоническое соединение, на котором бы покоились неизменными свобода каждой провинции и преимущества всей нации; такое решение оказывается неизбежным и единственным при подходе к двум большим сторонам аргентинской проблемы: нации и провинции — формулы, призванной сегодня управлять современной политикой и состоящей, как было уже сказано в другом месте, в согласовании частного с общим или, другими словами, свободы с ассоциацией.
Это решение является не только требованием современного положения в Аргентине, но также политической и парламентарной необходимостью, вытекающей из господствующих умонастроений, ибо нельзя лучше, чем в согласовании двух соперничающих принципов, прийти к законному и славному миру людям, расколотым на две партии — унитариев и федералистов.
ФЕВРАЛЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ ВО ФРАНЦИИ 1848
I
Во Франции только что завершилась невиданная в истории огромная по своему размаху революция. В течение трех дней под ударами национального восстания пала июльская династия. Под ее обломками были навсегда погребены последние остатки феодального монархического режима, гильотинированного в 93-м году. Ловкий основатель этой династии увидел, что словно по мановению волшебного жезла исчез результат его восемнадцатилетних усилий и на первый трои мира, который он намеревался оставить своей семье, твердо взошло новое величество, его величество народ, для того чтобы провозгласить республику. Солдаты побратались с этим народом. Почти не было пролито крови, и король баррикад, так легко забывший свое королевское происхождение и скрывшийся за границу, не оставил после себя во Франции ни чувства восхищения, ни симпатии.
Что означает все это? Какой имеет смысл? Произошло ли эфемерное событие, вызванное преходящими причинами, или одна из тех коренных революций, которые открывают новую эру в жизни человечества? Почему Европа волнуется, словно наэлектризованная, слыша крики республики, издаваемые мощным голосом французского народа? Почему Америка, поднявшись на снежные вершины Анд, затаив дыхание, довольная, слушает доносящийся из-за морей гул, похожий на то, словно половина человечества занята чудесным трудом просве-
98
щения и обновления? Это огромный вопрос, который мы должны решить! Это далеко еще не решенная проблема, которую европейская философия, озаренная провидением, изучит и поймет во всем ее объеме и глубине!
Что касается нас, американцев, то мы не можем и не желаем рассматривать это великое событие иначе как с американской точки зрения, т. е. в связи с тем влиянием, которое оно рано или поздно неизбежно окажет на общественную жизнь и исторические судьбы Южной Америки.
При современном состоянии христианских народов невозможно, чтобы какая-либо политическая или социальная революция, свершившаяся в любом крупном европейском обществе, в той или иной степени не затронула бы и не взволновала индивидуальную мысль и общественную жизнь других народов. Тем более если эту революцию осуществляет передовой по своим идеям и действиям парод, который в течение двух веков но праву шествует, как король, во главе человеческого прогресса, ибо ему даны голова и сердце: разум, чтобы познавать вещи, а практическое чувство — чтобы претворять и жизнь постигнутое разумом.
Несмотря на отдаленность Америки, невежество и отсталость, которые ей приписывают, несмотря на деспотизм реакционных правительств и препятствия, которые они чинят ей, чтобы помешать ее общению с Европой, Америка не сможет избежать ни проникновения идей, породивших республику во Франции, ни тех событий, которые возникнут в ней самой.
Народ, массы Америки до определенного времени останутся равнодушными к этому гигантскому, но далекому гулу борьбы за освобождение, на которую поднимаются европейские народы; но некоторые американские ученые и мыслители,-знающие Европу, поймут источник этого движения, проследят его развитие, и рано или поздно идеи республиканской Франции овладеют умом этих людей, достаточно сильных для того, чтобы взволновать сердце народных масс и привести в движение американское общество. Так именно и случилось, когда Америка развернула свое знамя борьбы за независимость; то, что имело место во Франции во времена великих событий,
99
выступает на различных этапах Американской революции. Такова судьба человеческой мысли — передаваться от человека к человеку, от народа к народу, от поколения к поколению, чтобы затем впезапно и решительно проявиться в практической и общественной жизни. Так происходил процесс цивилизации человечества; в этом общении и в постоянной и последовательной передаче творений человеческого духа состоит единая и вечная жизнь человеческого рода, из этого возникает его прогресс и неограниченная возможность к совершенствованию.
