Избранные труды - Кербиков О.В.
Скачать (прямая ссылка):
Отклики на дело Семеновой не ограничились заметками безвестных репортеров, о «легкой руке» которых говорил И. П. Мержеевский. Термин «психопатия», прозвучавший в зале суда на громком процессе, был воспринят и такими писате-
47
лями, которые отнюдь не могут быть отнесены к разряду представителей «легкой» литературы.
В 1885 г., когда дело Мироновича, Семеновой и Ьезака еще не было закончено (оно находилось на рассмотрении в сенате), Н. С. Лесков опубликовал в февральском и мартовском номерах журнала «Новь» рассказ «Старинные психопаты». Герой рассказа — малороссийский помещик Степан Иванович Вишневский — самодур и развратник. Его жена — Степанида Васильевна — подыскивала ему юных наложниц и была вполне счастлива в этой своей роли. Лесков заканчивает свой рассказ следующим замечанием: «Передавая эти сказания в сборе отрывочных сведений из нескольких уст, я не стану стараться выяснить личность Степаниды Васильевны Вишневской каким-нибудь более точным определением. Думаю лишь, что по нынешним временам это подходило бы к тому, что называют „психопатией” (курсив Лескова.—О. К.) (1879 г.,
стр. 385).
В тот период, когда процесс Сарры Беккер волновал читающую публику, А. П. Чехов вел переговоры о сотрудничестве с редакцией «Петербургской газеты» и в октябре 1885 г. публикует в ней рассказ «Психопаты» (стр. 446—450). В рассказе использованы материалы дела Мироновича, Семеновой и Безака.
Каковы же те персонажи, которые названы в рассказе психопатами? Это — титулярный советник Семен Алексеевич Нянин и сын его Гриша. Оба они «трусы, малодушны и мистичны». Старик Нянин «от природы мнительный, трусливый и забитый». Гриша, обладая теми же свойствами характера, склонен, кроме того, к многословию, примитивному фантазерству и бахвальству. Это психопаты не в широком смысле слова, охватывающем понятие психической болезни вообще, а психопаты в узком, ограниченном значении этого понятия, соответствующем современному его содержанию. Термин «психопатия» в последующих произведениях А. П. Чехова встречается неоднократно и всегда в этом же значении. Доктор Клябов, персонаж рассказа «Отрава» (стр. 108—113), называет психопатом Лысова, которому свойственны неустойчивость взглядов, эгоцентризм, смесь легковерия с подозрительностью, склонность к беспочвенному фантазерству и аффективная несдержанность. В рассказе «На даче» (стр. 260— 265) психопаткой названа женщина—автор анонимной любовной записки; адресат говорит о ней как о «шальной», «непутевой», «легкомысленной», «эксцентричной».
«Бальзаковская барыня и психопатка»,— говорит о своей жене Николай Андреевич Капитонов, один из героев рассказа А. П. Чехова «От нечего делать» (стр. 266—271) и тут же характеризует ее: «Дрянная, скверная бабенка, склонная к лживости, изображающая из себя „страдалицу”».
48
Князь Сергей Иванович, герой рассказа «Пустой случай» (стр. 413—423), называет себя психопатом и говорит, что ему свойственны малодушие, трусость, неумение отстаивать свои интересы, бороться за свои права.
Психопаткой названа и героиня рассказа «Тина» (стр. 474— 492)—распущенная, лживая, эксцентричная и наглая особа.
В том же значении, всегда психиатрически вполне квалифицированно1, употреблял Чехов термин «психопат» и «психопатка» в ряде других рассказов («Жена», «Мститель», «Поцелуй») и в письмах. Но, может быть, наиболее тонкое понимание душевного строя психопатических личностей мы «аходим в «Записных книжках» писателя.
В подготовительных записях для повести «Три года» имеется следующий диалог, не вошедший в повесть:
— Гаврилыч, что прежде приходит: мрачное настроение и потом уже мрачные мысли или наоборот?
— У психопатов мрачное настроение предшествует.
Мы познакомились с подробностями громкого судебного дела, в котором одна из обвиняемых была признана экспертами О. А. Чечоттом и И. М. Балинским психопатической личностью. Познакомились мы и с откликами на него крупнейших психиатров того времени, репортеров и писателей.
Все эти материалы с несомненностью свидетельствуют о том, что экспертное заключение О. А. Чечотта и И. М. Балинского привлекло к проблеме психопатий внимание различных слоев общества и что оно имело большое значение для разработки учения о психопатиях в отечественной психиатрии.
Но было ли это дело первым судебным процессом, в котором состояние обвиняемой определялось экспертами как состояние психопатическое? Можно ли утверждать, что при экспертизе Семеновой впервые прозвучал в современном его значении термин «психопатия»? Верно ли, что именно с этим судебным делом связан приоритет клинического отграничения психопатий? Верно ли, что Семенова была, как утверждали газеты, первой официально признанной психопаткой?
На все эти вопросы следует с полной определенностью ответить отрицательно.
Достаточно внимательно ознакомиться со сборником работ В. X. Кандинского «К вопросу о невменяемости», чтобы убедиться в том, что за два года до заключения О. А. Чечотта и И. М. Балинского о состоянии Семеновой В. X. Кандинский
