Записи физика экстрасенса Илья чусов - Чусов И.В.
Скачать (прямая ссылка):
МК потом вызвал рабочего и рассказал ему эту историю, особо подчеркнув, что презрения к рабочему классу у Меркина не было, просто он такой человек. Рабочий успокоился.
Вернемся к тому, что надо было помочь «Володе Меркину». У него средствами диагностики был установлен локализованный рак в брюшной полости. Я опускаю ненужные медицинские подробности. МК мне позвонил в тот момент, когда Владимира Иосифовича стали готовить к операции. У меня оставалось недели полторы. Я спрашиваю МК:
— За чей счет будем лечить Меркина?
— Как то есть, за чей счет? Ты же не берешь?!
— Я-то не беру, но бесплатного лечения не бывает. Кто-то должен просить у Бога даровать Меркину еще жизненных сил. При этом надо что-то пообещать. Лучше всего, чтобы такой работой занялся сам Владимир Иосифович.
— На это рассчитывать не приходится. Он в Бога не верит. А я могу?
— Можете, но лучше кого-нибудь поближе, жену, например, озадачить.
— Хорошо. Она тебе позвонит.
Так я познакомился сначала по телефону, а потом и лично с женой В. И. Меркина, маленькой хрупкой Анной Михайловной. Она мне стала регулярно позванивать, и мы много говорили о Владимире Иосифовиче, о его духовных проблемах и прочих сопутствующих вещах. Я ей сразу сказал, что для полного решения требуется обязательное участие в нашей работе самого Владимира Иосифовича. Но она мне ответила, что пока это невозможно.
Через несколько дней я получил РАЗРЕШЕНИЕ лечить Владимира Иосифовича от рака, чем и занялся с большим удовольствием. Между тем срок операции неумолимо приближался. Наконец, она наступила. В процессе операции неожиданно выяснилось, что рака-то нет, опухоль доброкачественная. Все воспрянули духом, и про меня забыли. Дальнейшее я знаю со слов МК. Через пару недель пациент выписался. И как раз наступил его День рождения или даже юбилей. Все ели-пили и радовались чудесному избавлению. Но когда гости ушли, Владимир Иосифович Меркин внезапно умер*.
* На сайте Института я нашел кадры открытия мемориальной доски В. И. Меркина у нас на территории. Это было, в общем-то, совсем недавно — пару лет назад. На переднем плане — МК в своей неизменной пластмассовой куртке, а рядом с ним Анна Михайловна. На днях я сходил поглядеть на эту доску. Мне стало грустно. Она маленькая и очень похожа на стандартную доску из колумбария с традиционной овальной фотографией в центре. И слова казенные: дескать, сей человек был доктором наук и возглавлял сектор № 6 в Отделе ядерных реакторов.
Прощание с людьми уровня В. И. Меркина и выше всегда происходило в Доме культуры ИАЭ. Я тоже пришел. Сменялся почетный караул, в составе которого был и Романовский... Когда хоронили МК, то эти похороны, напротив, носили частный характер. Никакого Дома культуры. Это неправильно. МК, наверное, последний живой человек из курчатовской команды, который был с И. В. Курчатовым на «ты» при народе. Но, оставаясь вдвоем, МК переходил на «вы». Курчатов Романовского всегда называл на «ты», и это было знаком доверия. Такие странности легко объясняются. МК как начальник Политотдела был «государево око» при Бороде. Начальники из ЦК предложили Романовскому ввести симметрию в обращении: или оба на «ты», или оба на «вы». МК выбрал более хитроумный вариант. Курчатов понял смысл этой галиматьи и не возражал... И еще. Однажды случился повод вспомнить состав ученого совета ИАЭ при Курчатове. МК стал загибать пальцы:
— Борода, Анатоль, Соболев, Лев, Исаак, ну, я по должности... Погоди, дальше-то кто...
Я перебил его:
— Вы — последний живущий!
— Забавно... May be so.
Мне очень жаль, что я с ним больше не встречусь в этой жизни. Когда уходит человек уровня Романовского, то начинаешь понимать всю тяжесть слова «никогда». Я никогда не узнаю, например, пользовался ли он шпионским фотоаппаратом Минокс в потертом кожаном чехле на молнии, и если пользовался, то при каких обстоятельствах? Ведь МК много выезжал за границу, когда другие не ездили... Сам фотоаппарат — размером в современную зажигалку, но раза в три тяжелее — Романовский подарил мне года за три до смерти. К нему запасная кассета с особенной пленкой, которая наверняка уже за давностью лет протухла... Я забыл подробности двух встреч МК с Берией и работы в комиссии, которую Лаврентий Павлович возглавлял... Я не записал вовремя трагическую историю его приятеля «Севки Алперса», который, будучи в командировке в Ленинграде, что-то по пьяному делу сказал, не оглянувшись. А в Москве его не пустили за забор, поскольку его допуск к секретной работе был аннулирован, и даже связи МК не помогли сразу убедить КГБ сменить гнев на милость. Но это не помешало МК вместе с Кирой Михайловной пристроить Алперса на время к изготовлению фотоэмульсий для фиксации ядерных реакций, поскольку это было единственным занятием, которое почему-то не требовало допуска...
За той эпохой, которой МК принадлежал и служил, закрывается, может быть, самый последний занавес. История окаменевает. Нельзя внести ни одной запятой. Живые страстные люди начинают жить другой жизнью — в буквах документов. А сам ты в своих сомнениях еще цепляешься за образы тех, кого ты знал лично, но кого уже нет, понимая подспудно, что и твоя очередь скоро подойдет...
