Интегральная йога - Аурбиндо Ш.
Скачать (прямая ссылка):
Но кто же должен решить, так ли это? Вы скажете: те, кто достиг Тех пределов. Но достиг Совершенного и Высочайшего Пурнан Парам. Но разве лишенный характерных черт Брахман майявадина, что Совершенен, что Полон - самый высочайший? Нет ли или не может ли быть более высокого, чем этот высочайший, Парат Парам? Это не вопрос логики, это вопрос спиритуального факта, верховного и полного переживания. Решение вопроса должно полагаться не на логику, решение должно полагаться на возрастание, даже возвышение, расширение спиритуального переживания, которое должно, конечно, включить или пройти через то, что есть нирвана и майя, иначе оно не могло бы быть полным и не имело бы решающей ценности.
Достичь нирваны было первым радикальным результатом моей собственной практики Йоги. Это бросило меня внезапно в состояние над мыслью и без мысли, не запятнанное никаким умственным или виталическим движением, не было Эго, не было реального мира, только, когда смотрел через неподвижные чувства, нечто ощущалось или просверливалось на фоне их полнейшего молчания: мир пустых форм, материализованные тени без подлинной субстанции. Не было “один” или “много”, только абсолютное “То”, не имеющее характерных черт, безотносительное, полнейшее, неописуемое, непостигаемое умом, абсолютное и, все же, верховно реальное и единственно реальное. Это не было умственным осознанием. Это не было “нечто”, проблескивающее где-то “над”, не абстракция, это было позитивно. Это была сама позитивная Реальность, хотя и не пространственный физический мир, но наполняющая собой, занимающая или даже затопляющая эту видимость физического мира, не оставляя места или пространства для любой другой реальности, но сама Реальность, не позволяющая ничему кроме Себя казаться действительным, позитивным или реальным.
Я не могу сказать, было ли что-либо веселящее или восторженное в переживании, как оно тогда пришло ко мне. Несказанную Ананду я пережил годы спустя, но оно принесло то, что было Невыразимым Миром, принесло изумительное молчание, безграничность освобождения и свободы. Я жил в этой Нирване день и ночь, прежде чем она начала впускать в себя другие вещи или совсем видоизменила себя, но внутренняя сущность переживания, постоянная память о нем и его сила оставались до тех пор, пока в конце оно не начало исчезать в большем сверх-сознании, пришедшем сверху.
Тем временем, осознание добавлялось к осознанию и впитывало в себя это первоначальное переживание. Бывший в начальной стадии аспект иллюзорного земного мира уступил место другому, в котором иллюзия есть только малая поверхность феномена с безмерной Всевышней реальностью в сердце каждого предмета, что казался сначала только движущейся формой или тенью. И это не было возвращением, возвратным заключением в чувства, не было сокращением или падением с верховного переживания, оно пришло скорее как постоянное возвышение или расширение Правды. Это был Дух, что видел объекты, а не органы чувств. Мир, молчание, свобода в Бесконечности оставались всегда с земным миром, и все миры - только непрерывный инцидент в безвременной вечности Всевышнего.
Теперь о моем подходе к Майяваде. Нирвана в моем освобожденном сознании явилась началом моего осознания, первым шагом к полному осознанию, а не была единственно возможным достижением или даже кульминационным финалом. Она пришла без просьб, без поисков, хотя и вполне желанная. У меня не было ни малейшего помышления о ней перед этим, не было устремления к ней. Действительно, мое устремление было как раз к противоположному, к духовной силе, чтобы помочь земному миру и совершить мою работу в нем, но все же она пришла даже без “можно войти?” или “с вашего позволения?”. Это просто произошло и обосновалось внутри, как бы на вечное время, или как будто бы это уже было там всегда. И затем это медленно выросло в нечто большее, чем его первый шаг. Как же я могу принять Майяваду или убедить себя бороться против Истины, производящей на меня впечатление более высокое, чем логика Шанкары?
Но я не настаиваю на том, чтобы каждый прошел через мое переживание и следовал Правде, являющейся его последствием. У меня нет возражений против того, что кто-либо примет Майяваду, как свою душевную правду, или как выход из космических затруднений. Я возражаю только против того, что кто-то пытается затолкнуть Майяваду мне в глотку или в глотку мира, как единственно возможное, удовлетворительное и всепостигающее объяснение вещей, в то время как она вовсе этим не является. Существует много других возможных объяснений. Это же вовсе не удовлетворяет, поскольку в конце оно ничего не объясняет. Оно и должно быть, если оно не отклоняется от собственной логики, все исключающим, а не все понимающим. Но это не имеет значения. Теория может быть ошибочной или, по крайней мере, односторонней и несовершенной, и все же чрезвычайно практической и полезной. Это было щедро показано историей науки. Действительно, теория, научная или философская, есть только поддержка для ума, практическая схема, чтобы помочь ему управиться со своими объектами. Это - посох, чтобы поддержать его, сделать его шаг более уверенным и пройти через это трудное путешествие. Именно исключительность и односторонность Майявады. сделала ее прочным посохом или полным силы стимулом для спиритуальных усилий, которые являются односторонними, крайними и исключительно замкнутыми в своем кругу. Она поддерживает усилие ума вырваться из самого себя и из жизни путем короткого прорезания в Сверх-сознание. Или даже, это Пуруша в Уме, что хочет уйти из ограничений Ума и Жизни в сверх-сознающую Безграничность.
