Древняя Албания. III—I вв. до н. э. - Ямпольский З.И.
Скачать (прямая ссылка):
диктовавший частное, посемейное (малой семьи) хозяйство сельской общины, не может допустить возникновения больше-семейной сельской общины на базе естественного разрастания малой семьи (335).
Сказанное выше позволяет свести терминологию, связанную с основными чертами «сельской общины» древней истории, в нижеприведенную таблицу (336).
В советской научной литературе отношения древней храмовой собственности характеризовались как отношения сельской
общины или — как собственность, входившая в состав собственности сельских или раннерабовладельческих сельских общин. Началом такого понимания основных черт отношений храмовой собственности Древнего мира является замечание Л. Г. Моргана, сделанное на основе этнографического материала и вошедшее в марксовекий конспект его книги (337). Л. Г. Морган отметил в сельской общине типа пуэбло, т. е. в такой, в которой
27
«право владения, которое, как мы должны предполагать, принадлежало отдельным лицам или семьям» (338), «известная часть была теперь выделена на содержание органов управления, другая—для религиозных целей» (339). Л. Г. Морган не дал характеристики этой культовой собственности и полагал, что она возникла («была теперь выделена») в сельской общине. У Л. Г. Моргана здесь речь идет об общине, в которой владение и пользование посемейное, т. е. речь идет о сельской общине. Конспектируя книгу Моргана, К. Маркс' отмечает связь «этнографической» культовой собственности и собственности древних храмов (340). В этом направлении шли наблюдения советских историков основных черт древней храмовой
собственности. Так было отмечено, что древнейшие храмовые хозяйства Шумера и Египта были коллективной собственностью «территориальных» общин: «находились в коллективном
владении этих больших территориальных общин» (341); «в коллективном владении всей территориальной общины—храмовые угодья, храмовые земли, скот и рабы» (342); «храмового, т. е. коллективного имущества территориальной общины» (343). Поясняя понятие «территориальная община», тот же автор писал: «Родовые общины... объединяются в одну большую,
территориальную общину» (344), которая «заменяется первичным, рабовладельческим государством» (345), «рост рабства усиливает... дальнейшее разложение родовой общины» и «создает стимул для объединения этих разлагающихся общин... в одну большую территориальную общину» (346). В этих территориальных общинах «крестьяне владели своими земельными наделами» (347), «индивидуальными семейными наделами» (348), в этой общине были «зажиточные семейства» (349). Следовательно, исходная, наиболее древняя храмовая собственность характеризуется здесь как составная часть сельских общин или раннерабовладельческих сельских общин, в которых работники производства посемейно владели землей и вели на ней посемейное производство. Но они же, эти работники производства, коллективно владели объектами храмовой собственности. Однако полагали, что «храмовое землевладение ничем не отличалось от обычного землевладения частных лиц» (350). Для периода Джемдет — Наср в Шумере, когда там не было первобытных общин, полагали, что «храмовые хозяйства считались достоянием всей общины» (351), и позже в Ассирии—«храмовая земля являлась частью общинной земли» (352). Для более позднего времени истории Древнего мира
— для эллинистического периода — А. Б. Ранович считал, что «крупные земельные владения принадлежали храмам, но это были исконные владения, восходящие еще к тому времени, когда сельская община группировалась вокруг своего святилища» (353). При всей экономической неопределенности понятия «группировалась» ясно, что А. Б. Ранович считал исходной характеристикой храмовой собственности сельскую общину, в которой он же отмечал посемейное пользование землей, посемейное производство их на
28
этой земле (354).
Характеристика отношений древней храмовой собственности как составной части отношений собственности сельской общины или раннерабовладельческой сельской общины повторялась (355), а в сводной книге 1959 г. мы читаем: «храмовая область является территориальной общиной» (356). Большинство исследований и компиляций по истории Древнего мира не касалось основных черт древней храмовой собственности (357).
Следовательно, историки Древнего мира отождествляли отношения древней храмовой собственности с отношениями собственности сельской общины, раннерабовладельческой сельской общины или считали отношения древней храмовой собственности составной частью отношений сельской общины или раннерабовладельческой сельской общины. Таково было состояние проблемы основных черт древней храмовой собственности. Дальнейшая работа над этой проблемой потребовала привлечения, кроме письменных первоисточников и археологических фактов, этнографических материалов о современных архаических святилищах.
Привлечение современного архаического материала этнографии для изучения рабовладельческих обществ давно признано в науке (358). «По реликтам древности» (359), однородным «у многих диких, варварских и даже цивилизованных народов древнего и нового времени» (360) этнография как
