Древняя Албания. III—I вв. до н. э. - Ямпольский З.И.
Скачать (прямая ссылка):
168
му надо поставить под сомнение заявление о том, что «в архаических манумиссиях под видом дарения богу раб делался свободным» (2485). Что касается гуманизма храмов, то нельзя забывать, что всякий вольноотпущенник не был полностью свободен (2486) («туе апелеутерус мен дулус эти эйнай») (2487). Зависимость превращения сакрального волыноотпущен-нитчества из формы порабощения в форму самовыкупа от удельного веса храмовой собственности в экономике и от экономического, изживания рабства довольно ясно видна в следующем. На Древнем Востоке, где были более крупные храмовые хозяйства и где рабовладение имело сравнительно менее развитые, но тем не менее развивающиеся и прогрессивные формы, сравнительно меньше свидетельств превращения сакрального порабощения в одну из форм самовыкупа (вольноогпу-щенничества) рабов, чем в эллинистических странах и чем (особенно) в Античном мире.
То, что выше сказано о сакральном вольноотпущенничестве рабов, может быть отнесено, к другой форме сакрального
освобождения самоотдаче свободных в храмы. Они становились на основе вечной асилии сакральными рабами храма, спасаясь от порабощения или — порождаемой рабовладельческими
отношениями смерти от голода. В условиях сельской общины, когда асилия зарождалась, порабощаемый свободный общинник, прибегая к вечной асилии, действительно возвращался в лоно первобытнообщинного коллектива, пережиточно сохранявшегося в виде культовохозяйственного центра. Свободный-общинник, прибегавший к
помощи вечной асилии в то время, становился равноправным членом этого остатка первобытной общины. Тогда еще первобытная знать не развилась в рабовладельческую олигархию. В условиях
рабовладельческого общества самоотдавшийся храму свободный становился храмовым сакральным рабом. Один из таких самоотдавшихся храму заявляет в надписи «богу» («от имени бога говорило духовенство») (2488): «Я не буду иметь права быть свободным в своем храме на веки веков» (2489). В другой аналогичной надписи сказано: «Руки царя мы омыли, никто другой (кроме бога) (2490) не будет над нами господствовать» (2491). Порабощение свободных (2492), продажа из-за голода «себя и своих близких» (2493), долговое рабство (2494) известны в древности повсеместно. В силу этих причин, а не из-за пиитизма и гуманизма религии и храмов, свободные, но порабощаемые, были социальной почвой, на которой росла «добровольная гиеродулия свободных людей» (2495). Сакральное вольноотпущенни-чество зародилось не на основе религиозного пиитизма, а на основе вечной асилии в древних храмах.
Храмы (жреческие рабовладельческие олигархии) были
169
экономически заинтересованы в асилии, в «самоотдаче» сво-бодных в храмы, в сакральном вольноотпущенничестве. Храмы имели достаточно «средств социальной власти» (2496), чтобы, поддерживать приток рабочей силы в храмовое хозяйство. Однако не только корысть жрецов и авторитет храмов сохраняли и веками воспроизводили такую архаическую и экономически реакционную форму рабства, как сакральное рабство. Его существование имело экономические причины в самой норме эксплуатации работников производства в храмовой собственности. Сакральное вольноотпущенничество казалось В. В. Латышеву наградой рабам. Он (2497) отмечал: «Служение при храме, понятно, было несравненно легче службы в доме даже самого кроткого и нетребовательного господина, и иеродулы стояли под особою защитой и покровительством религии, то, конечно, иеродулия казалась им завидным, желанным состоянием, и вследствие этого своего спокойствия и безопасности была даже предпочитаема простому освобождению» (2498). Для доказательства этого В. В. Латышев ссылается на надпись из Македонии, в которой упомянута рабыня, отданная храму за хорошую службу своим бывшим хозяевам (2499). В этой надписи действительно есть оттенок награды. Но, как правило, воспроизводство сакрального рабовладения находило постоянную питательную почву в порабощении свободной бедноты и в классовом протесте рабов. Устойчивость такой тенденции заставляет думать, что храмовое рабовладение было более мягким, чем нехрамовое рабовладение. Эта особенность эксплуатации священных рабов объясняется экономическими основными чертами храмовой собственности Древнего мира. В силу своего происхождения на основе первобытно-общинного строя, храмовая собственность была неотчуждаема, находилась в олигархически-коллективном распоряжении, и поэтому она были менее подвержена действиям товарно-денежных отношений, обмена, ростовщичества, долговой кабалы. Денежное хозяйство «проникало точно разъедающая кислота в основанный на натуральном хозяйстве исконный образ жизни сельских общин. Родовой строй абсолютно не совместим с денежным хозяйством (2500). По самой своей внутренней структуре храмовая собственность имела значительные силы сопротивления этому прогрессивному и разорительному для трудящихся масс процессу развития. Кроме того, храмовая собственность, как правило, была освобождена от податей. Храмовый «персонал» был освобожден от воинской повинности. Все это объясняет не только рост храмового хозяйства и его устойчивость против кризисов, когда ранне-рабовладельческое общинное и частное хозяйство переживали экономические испытания, но объясняет также возможность сравнительно меньшей нормы эксплуатации рабов в xра-
