Хрестоматия по истории древнего Рима - Утчёнко С.Л.
Скачать (прямая ссылка):
Теперь, когда ничто не помогало, карфагеняне ясно поняли свои ошибки. Большою неосторожностью было и то уже, что они такое количество наемных солдат собрали в одном месте, не имея никакой опоры на случай сражения в войсках из собственных граждан, а еще большею ошибкою была отправка из города вместе с наемниками детей их, женщин и всех пожитков. Имей все это в залоге, они могли бы спокойнее обсудить разразившуюся над ними беду, да и враги их были бы уступчивее в своих требованиях. Теперь же, устрашенные близостью неприятельской стоянки, карфагеняне соглашались на все, лишь бы смирить их гнев. Они отправили из города обильные запасы различных предметов необходимости и продавали их так и по той цене, как хотели и какую назначали мятежники; кроме того, посылали к ним одного сенатора за другим с обещанием исполнить по мере возможности всякое требование их. Однако наемные войска
128
каждый день измышляли что-нибудь новое, становились все наглее, потому что видели тревогу и упадок духа в карфагенянах. К тому же, вспоминая сражения своп в Сицилии против римских легионов, они преисполнились уверенностью в том, что не только карфагенянам, но и всякому иному народу трудно бороться с ними. Поэтому лишь только карфагеняне сделали им уступку касательно жалованья, они тотчас пошли дальше и потребовали вознаграждения за павших лошадей. Когда и это было принято, войска поставили новое требование, чтобы за тот хлеб, который должны были им давно уже, карфагеняне заплатили по наивысшей цене, до какой поднималась она в военное время. Вообще мятежники постоянно подыскивали что-либо новое, делая невозможным всякое соглашение, ибо в среде их было много людей, развращенных и беспокойных. Тем не менее карфагеняне обещали все возможное и наконец убедили их доверить решение спора одному из бывших военачальников в Сицилии. Гамилькаром Баркою, под начальством которого они воевали в Сицилии, наемники были недовольны под тем предлогом, что он не явился к ним в звании посла, тем самым обидел их, и что он добровольно сложил с себя полномочия главнокомандующего. Напротив, к Гескону они настроены были дружелюбно, к тому самому, который был военачальником их в Сицилии, проявлял о них вообще большую заботливость, наипаче при переправе из Сицилии. На него-то и возложено было решение спора.
Гескон с деньгами прибыл к ним морем и, приставши к Тунету, созвал прежде всего начальников, потом по племенам собрал простых солдат. Он то порицал их за прошлое, то старался разъяснить им настоящее, но больше всего обращал их внимание на будущее и убеждал относиться благожелательно к тем, которые издавна платили им жалованье за службу. В заключение он приступил к разрешению спора о недоданном им жалованье, причем производил и уплату по племенам. Был здесь некий кампанец по имени Спендий, раб, перебежавший от римлян к карфагенянам, человек необычайной силы и отважный на войне. Он опасался, что господин сто может явиться в Карфаген и получить его обратно, а по римским законам он подлежал позорной смерти; поэтому Спендий говорил дерзко и делал все для того, чтобы не допустить до примирения наемников с карфагенянами. За одно с ним действовал некий ливиец Мафос, хотя человек свободный и участвовавший в походе, но больше всех мутивший во время описанных выше беспорядков. Из страха, как бы не понести наказания одному за всех, он разделял настроение Спендия и, обратившись к лпвиянам, доказывал, что с получением всеми другими народами жалованья и с удалением
5 Арест по исгор древп. Рима 129
их на родину карфагеняне па них одних обратят свой гнев и пожелают подвергнуть их тяжкой каре, дабы застращать всех ливиян. Подобные речи быстро вызвали возбуждение в толпе, и под тем ничтожным предлогом, что Гескон, выдавая им жалованье, отсрочивает все-таки вознаграждение захлеб и за лошадей, они немедленно сбежались в собрание. С напряженным вниманием слушали ливияне нападки и обвинения Спендия и Мафоса против Гескона и карфагенян. Если выступал теперь кто-либо другой с советом, они не дожидались конца речи и, не зная еще, соглашается ли говорящий со Спендием или возражает ему, тут же пооивали его камнями. Так убили они немало на этих сборищах и начальников, и простых людей. Толпа понимала одно только слово: «бей!» — потому что наемники били не переставая, особенно когда сбежались на сборище опьяненные за обедом. Тогда, лишь только кто-нибудь начинал свою речь словом «бей!», они, услышавши это, со всех сторон быстро кидались бить и выступившему с речью уже не было спасения. Поэтому никто более не дерзал подавать советы, и ливияне выбрали себе вождями Мафоса и Спендия.
7. Военные силы римского государства перед началом II Пунической войны
(Полибий, Всеобщая история, II, 24)
Чтобы определить ясно и точно те силы, на какие впоследствии дерзнул напасть Ганнибал, и то могущество, которое он с изумительной отвагой задумал сокрушить, успевши в своих замыслах настолько, что нанес римлянам жесточайшие поражения, необходимо показать военные средства римлян и исчислить войска, имевшиеся у них в то время. С консулами вышли четыре римских легиона, каждый в пять тысяч двести человек пехоты и триста человек конницы. Оба консула имели при себе союзников, общее число их доходило до тридцати тысяч пехоты и двух тысяч конницы. На помощь римлянам в трудном положении их явились в Рим от сабинов и тирренов до четырех тысяч конницы и больше пятидесяти тысяч пехоты. Римляне соединили их вместе и поставили перед границами Тиррепии с претором во главе. От умброз и сарсинатов, занимающих Апеннины, прибыло всего до двадцати тысяч, с ними соединились также в числе двадцати тысяч венеты и гономаны. Эти войска римляне поставили па границах Галатии, дабы вторжением в землю боев заставить вышедших на войну возвратиться домой. Таковы были войска римлян, выставленные для охраны страны. В Риме, ввиду возможных случайностей войны, содержалось
