Османская империя в XVIII веке. Черты структурного кризиса - Мейер М.С.
IBSN 5-02-016938-2
Скачать (прямая ссылка):
Исследователи обратили также внимание на то обстоятельство, что наиболее интенсивно образование частных владений шло в тех районах, которые были связаны с крупными городами, предъявлявшими значительный и устойчивый спрос на сельскую продукцию, или располагались вдоль водных путей, существенно облегчавших ее вывоз [409, с. 76—77; 465]. В то время как владельцы одних чифтликов сделали упор на зерновое производство, другие использовали свои земельные участки для разведения скота, главным образом овец. Поскольку отары наносили большой ущерб соседним пашням, жалобы крестьян на хозяев подобных поместий были особенно частыми. Отзвуки этих обращений к Порте присутствуют в ряде султанских фер-манов, в том числе в знаменитых адалет-наме (указах справедливости) султана Ахмеда I, изданных в 1609—1610 гг. [359, с. 126—128]. Из них можно узнать, что такие владения, протянувшиеся вдоль Мраморного моря, принадлежали многим высокопоставленным лицам и стамбульским вельможам. Здесь трудилось много поденщиков (ыргат) и пастухов (чобан)\ более того, необходимую рабочую силу, обычно албанцев (арнаутов), привозили на кораблях из балканских провинций [256, с. 203; 409, с. 32—41].
Большинство первых чифтликов просуществовали недолго: они были либо разорены в годы острого социально-политического кризиса в Османской империи на рубеже XVI—XVII вв. («джелялийской смуты»), либо вновь обращены в тимары на основании адалет-наме Ахмеда I после 1610 г. [258, с. 69]. Лишь
к концу XVII в., когда полностью были исчерпаны возможности сипахийской системы, процесс складывания чифтликского землевладения обрел широкие масштабы. Первоначально размеры этих владений были невелики и во многих случаях ограничивались одним крестьянским наделом. Опись земельных владений в сельском округе Бурсы в 1696 г. выявила существование 69 чифтликов. Из них 22 (примерно 32% общего числа) состояли из 0,5—1,5 райятского чифта, 42 (около 61%) представляли собой участки от 2 до 6 чифтов, т. е. 20—60 га, и лишь 5 (чуть более 7%) были действительно крупными владениями (от 10 до 24 чифтов, т. е. от 100 до 250 га) [336, с 39]. Эти дан-ные вполне согласуются с подсчетами Макговена по Македонии XVIII в., согласно которым средний размер чифтликов колебался в пределах 25—50 га [409, с. 79; 147, с. 98].
Конечно, преобладание относительно небольших земельных владений не исключало появления крупных, поскольку в условиях усиливавшейся анархии и произвола крестьяне отдельных сел предпочитали «добровольно» перейти под опеку наиболее могущественных чифтлик сахиби. К концу XVIII в. некоторые из них (например, Али-паша Янинский, Пазвандоглу Осман-ага и др.) держали под своей властью десятки и даже сотни сел; более того, их власть распространялась и на соседние небольшие города. Вместе с тем умножение числа чифтликов и их концентрация в руках отдельных землевладельцев не означала обязательного возникновения крупного поместного хозяйства, существование которого в XVIII в. обнаружил болгарский историк X. Гандев [1.38]. Создание подобных хозяйств было характерно для тех чифтлик сахиби, которые занимались овцеводством или разведением крупного скота (молочного или тяглового). Что же касается обладателей пахотной земли, то они предпочитали сдавать свои владения в аренду крестьянам на условиях испольщины (музараа, ортакчылык) или издольщины (ке-симджилик, мурабаа). В этом нетрудно убедиться, познакомившись с описями земельных владений семи аянов Западной Анатолии, опубликованными японским османистом Ю. Нагата [102, с. 5—65].
Особенности чифтликского землевладения вызывают острые споры среди ученых разных школ. Турецкие историки старшего поколения видят в изменившихся отношениях между крестьянами и землевладельцами убедительное доказательство общественного регресса — феодализации Османской империи в XVI— XVIII вв. Авторы, придерживающиеся мнения о феодальном характере средневековой Турции, полагают, что складывание крупного частного землевладения могло означать либо переход общества на более высокую стадию данной формации, либо кризис существовавших отношений и появление предпосылок для возникновения капиталистического уклада. Сторонники «полит-экономического» подхода связывают возникновение чифтликов с распадом прежней имперской системы и складыванием нового
общественного строя («османской периферийной формации») {361, с. 99; 262, с. 30; 318, с. 220—226; 476, с. 73—74; 340, с. 524—526].
Положение об общественном регрессе в связи с развитием крупного частного землевладения находится в явном противоречии с данными о состоянии сельскохозяйственного производства в зонах наиболее интенсивного образования чифтликов. Благодаря исследованиям Т. Стояновича, С. Фарохи и Б. Макговена историки получили определенное представление об особенностях агрикультуры в Анатолии и на Балканах в XVI—XVIII вв., об уровне и особенностях зернового производства, состоянии других отраслей земледелия, а также скотоводства, сельских промыслов и ремесел. Уже сейчас можно констатировать, что наиболее заметные сдвиги в агрикультуре произошли именно в районах с наибольшим весом крупного частного землевладения. Так, в XVII—XVIII вв. в Молдавии и Валахии, регулярно снабжавших зерном Стамбул, на Черноморском побережье Малой Азии и в Египте, Северной Палестине и Горном Ливане получила распространение новая зерновая культура — кукуруза; с конца XVI в. в ряде районов Балканского полуострова, Анатолии и Сирии (Латакия) начинает внедряться такая техническая культура, как табак. В XVIII в. Аданская низменность превратилась преимущественно в хлопководческий район, заметно расширились посевы хлопка в Македонии и Палестине. К тому времени во многих сельских районах империи прочно укоренились завезенные из Америки томаты и перец, ставшие едва ли не важнейшим компонентом национальной кухни как в самой Турции, так и в балканских странах. В субтропических районах империи начали успешно выращивать еще один плод из Америки — апельсин [467, 324, с. 405—407; 374, с. 407—424; 375, с. 119—126; 378, с. 233; 249, с. 251—252; 428, с. 29—32].
