Османская империя в XVIII веке. Черты структурного кризиса - Мейер М.С.
IBSN 5-02-016938-2
Скачать (прямая ссылка):
Однако везирам Кёпрюлю не удалось восстановить прежнюю эффективность сипахийской системы. Их реформы обеспечили военные успехи на протяжении еще ряда лет, но, с другой стороны, довели до полного истощения внутренние резервы самой системы, поскольку эти успехи были достигнуты за счет дальнейшего сокращения доходов тимариотов. В ряде случаев правительство прибегало к таким крайним мерам, как конфискация половины или всего годового дохода сипахи. Известно, что подобные «внутренние займы» (мири беделлер) проводились в 1641, 1650 и 1661 гг. ^ 195, с. 59]. Такие меры приводили к еще большему подрыву заинтересованности «мужей меча» в их держаниях, и соответственно боевой дух сипахи и их желание воевать неуклонно падали. Несмотря на постоянно проводимые проверки (йоклама) и суровые репрессии, увеличивалось количество тимариотов, уклонявшихся от военной службы.
Процесс разложения тимарной системы ускорился в годы тяжелой и изнурительной войны Османской империи с государствами «Священной лиги», последовавшей за провалом второй осады Вены в 1683 г. Это обстоятельство отмечал еще Л. Мар-сильи: «Турки сами признавали, что можно отнять от него (сипахийского войска.— М. М.) шестую часть и что невозможно, чтоб половина оного могла вытти в поле, когда война продолжается более трех лет» [69, с. 153]. Действительно, в 1687 г., спустя три года после начала боевых действий, из 63 тыс. ополченцев на войну явилось 22 тыс. (279, с. 289—291]. Чтобы обеспечить явку сипахи, правительство все чаще прибегало к проверкам. В конце XVII в. они проводятся почти ежегодно: в 1691, 1694, 1695, 1698 и 1699-м [159, с. 59].
В XVIII в. реальное значение провинциального конного ополчения, составлявшегося из владельцев тимаров и зеаметов, сходит на нет. В 1756 г. русский резидент в Стамбуле А. М. 06-ресков, описывая сипахийское войско, отмечает, что джебелю
должны иметь при себе «кирки, лопатки и лукошки для рытия и носки земли, потому что они не токмо при осадах траншеи, батареи и прочие земляные работы делают, но и дороги раз-чищают» {46, д. 3, л. 282об]. Иными словами, сипахийское ополчение перестало быть основной ударной силой османской армии, а превратилось в разновидность военно-вспомогательных частей. В этом отношении его судьба напоминает эволюцию войск яя и мюселлемов, выступавших в период складывания османского государства в качестве основных воинских коитинген-тов, но на рубеже XV—XVI вв. превратившихся во вспомогательные отряды, а позже растворившихся в общей массе податного населения {161].
Фактический распад тимарной системы в XVIII столетии означал также утверждение иных аграрных порядков, основанных на изменившихся отношениях между крестьянами и землевладельцами, с одной стороны, и между последними и государством — с другой. Неравномерность развития отдельных районов империи крайне затрудняет выявление общих и типичных выражений поземельных отношений, сложившихся в XVIII в. Однако если оставить в стороне специфические ситуации в отдаленных и пограничных областях, где султанская власть имела лишь чисто военно-политическую основу, то на большей части государства, включавшей Балканы, Малую Азию, Сирию, Палестину, Египет, все же можно выделить два наиболее распространенных варианта новой аграрной структуры. Один из них можно условно обозначить понятием ильтизам, другой — чифтлик.
К практике сдачи в аренду отдельных видов государственных доходов (налогов, таможенных сборов, поступлений от рудников, солеварен и т. п.) османские правители прибегали едва ли не с самого начала существования их государства. Складывание обширного аппарата управления позволило поставить все важнейшие фискальные объекты под непосредственный контроль правительственных чиновников. Тем не менее часть своих поступлений казна по-прежнему сдавала на откуп, поскольку Порта нередко нуждалась в быстром получении значительных денежных средств, которые могли предоставить лишь откупщики — мулътазимы. Историки довольно единодушны в своем заключении о значительном расширении сферы ильтизама с конца XVI в., когда правительство, пытаясь выбраться из финансовых затруднений, стало передавать в аренду доходы с сипа-хийских земель [246, с. 212—214; 258, с. 55—56; 476, с. 69—71]. Тем самым был открыт путь для проникновения в сферу служебного землевладения представителям торгово-ростовщиче-ских кругов. О «торговцах-шакалах» авторы того времени писали с особым возмущением, отмечая, что они добивались ти-маров с помощью подкупов [78, с. 137; 215, с. 92].
Обычно исследователи воспринимают мультазимов как своего рода агентов фиска, озабоченных лишь тем, чтобы сумма со
бранных с крестьян платежей не только покрывала их собственные расходы по приобретению откупа, но и обеспечивала им какой-то доход [246, с. 203—206; 498, с. 680]. Но подобный подход односторонен. Ведь государство не только уступало право сбора определенных налогов, но и передавало мультазимам на время аренды владельческие права на землю. Это обстоятельство и позволяло откупщикам выступать в качестве вполне самостоятельных эксплуататоров крестьян, а последних вынуждало признавать явно завышенные требования первых. Правда, срок ильтизама был ограничен, но на деле ничто не мешало откупщикам продлевать срок аренды. Отметим, что в арабских провинциях условные держания изначально носили название ильтизамов [252, с. 14]. Видимо, практика долговременной аренды, сложившаяся еще при мамлюках, была сохранена и после подчинения арабских земель османской власти, а затем постепенно распространилась и на другие районы империи.
