Избранные произведения Том 3 - Марат Ж.П.
Скачать (прямая ссылка):
ПРОДЕЛКИ КАБИНЕТА МИНИСТРОВ, ЗАКОНОДАТЕЛЬНОГО СОБРАНИЯ И ДРУГИХ ПРИСПЕШНИКОВ ДЕСПОТИЗМА ДЛЯ УНИЧТОЖЕНИЯ НАРОДА, ДОВЕДЕННОГО ДО СТРАХА ПЕРЕД
ГОЛОДНОЙ СМЕРТЬЮ, ДЛЯ СОКРЫТИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ВИНОВНИКОВ ГОЛОДА И УВЕЛИЧЕНИЯ ПАМЯТИ O НИХ, КАК ЗАЩИТНИКАХ ОТЕЧЕСТВА 393
Что подкупленные мошенники представляют недоброй памяти покойного Симоно, как великодушного героя, за его отказ установить пониженные цены на зерно, что они изображают его как мученика во имя уважения к законам, тогда как он был умерщвлен народом, который он хотел уморить голодом, в этом нет ничего удивительного,— это их профессия. Что чиновники негодуют против его убийц, что орлеанские скупщики (называющие себя друзьями конституции), воздают почести его памяти, что якобинские усыпители следуют этому примеру 394, что наши бесчестные изготовители законов решают воздвигнуть ему памятник,— во всем этом нет ничего удивительного; они делают по отношению к Симоно то же, что они делали по отношению к Плантерру 395 и другим нарушителям долга, преступления которых они прикрыли почетным занавесом.
Но что патриотические писатели оказались обманутыми, что они усердно повторяли вероломные похвалы, что они представляли отвратительного скупщика уважаемым деятелем, принесшим себя в жертву, при исполнении своих обязанностей, ради торжества закона,— этому было бы невозможно поверить, если не знать, как еще мало проницательных людей, как еще мало посвященных в извилистые ходы кабинетской политики.
Что Симоно принадлежал к породе скупщиков, в этом невозможно усомниться: он брат Симоно, комиссара парижского рынка, который едва не был повешен год назад грузчиками за мошенничество и бесчестные поступки 396.
б* •і 18
Жан Поль Марат
Что он и сам был скупщиком, это подтверждают все честные граждане Этампа, это доказывают почести, возданные его памяти его собратьями, орлеанскими скупщиками 397. Это доказывает трогательный интерес к его судьбе со стороны приверженцев министерства в Собрании, сговорившихся с кабинетом уморить народ с голоду, а в особенности мошенника Пасторе, редактировавшего доклад комитета расследований о почестях, которые следует воздать этому творцу голода, и та быстрота, с которой комитет двенадцати негодяев 398, продавшихся монарху, задушил крики общественного возмущения, послав из Парижа подкупленных наемников, участников резни в Jla-Шапель и на Марсовом поле.
Как же так? Мэр Этампа, восхваляемый взапуски наемными мошенниками и введенными в заблуждение гражданами, как образец добродетели, как мученик конституции, был самым дерзким нарушителем законов, и именно за то, что он попирал их ногами, он пал жертвой справедливой народной ярости. Как можно в этом сомневаться, если смерть застигла его на месте преступления? У Симоно, встревоженного тем, что начали собираться граждане, чтобы потребовать скидки на зерно, тогда как он поддерживал высокие цены, появился страшный замысел — устроить резню под предлогом восстановления порядка. Не связываясь с муниципалитетом, даже не советуясь с ним, сам по собственному побуждению, он спешит к командиру национальной гвардии, чтобы раздобыть вооруженную силу. Получив отказ от этого честного гражданина, он обращается к командиру линейных войск, предоставившего ему восемьдесят кавалеристов, и становится во главе их. Не успели они подойти к рынку, как он скомандовал огонь. Возмущенные его варварством, солдаты отказались подчиняться, и он тут же пал под ударами народного мщения. Таковы точные факты. Как бы ни старались министерские агенты исказить их, чтобы ввести в заблуждение законодателей, они обнаруживаются во всех их речах. Самые усилия, прилагаемые ими, чтобы затушевать факты, только придают им печать еще большей достоверности, и памятник славы, которым они хотели прикрыть его злодеяния, послужит только для обнаружения их собственной От бегства короля до падения монархии
1\<
гнусности. Вы сомневаетесь в том, что мэр Этампа, которого нам представляют каким-то Аристидом, был злодеем, продавшимся двору. Судите по негодованию, которое вызвал во всем городе декрет о сооружении ему почетного памятника; судите по возмущению всех граждан против администраторов — сообщников этого подлого министерского агента; судите по отказу национальных гвардейцев подчиняться тираническим приказам этих администраторов; судите по всеобщему восстанию граждан города против парижских наемников; судите по быстроте, с которой военный министр затребовал подкрепление для негодяев-егерей с застав; судите по поспешности, с какой комитет двенадцати отослал этот приказ; судите по заботливости, с какой королевские агенты заглушают все возгласы негодования этих несчастных; судите по старательности, с которой кабинет отнимает у них все средства высказать свои справедливые требования; судите по тщательным стараниям отцов-сенаторов не дать правде выйти наружу.
Но нет, этого не случится, пока Друг народа имеет возможность поднять свой голос в пользу жертв тирании. Подлые приспешники деспота! Напрасно вы украшаете себя гражданскими добродетелями; я сорву с вас маску, и, видя вас без личины, все, что есть в государстве честного, отступит в ужасе. А вы, недостойные представители народа, подкупленные законодатели, которые должны были служить нам верным поводырем -и не стыдитесь играть роль лжецов, напрасно вы стараетесь прикрыть венцом славы преступления злодея, продавшегося монарху! Если народ узнает еще голос своего друга, он победит в деле граждан Этампа, как он победил в деле граждан Нанси 3"; не только не будет установлен памятник, который вы решили воздвигнуть в честь Симоно, но самый проект только покроет вас позором. По крайней мере я постараюсь спасти от меча тирании несчастных, которых жестокое министерство хочет погубить юридически, после того как оно предало их произволу своих вероломных эмиссаров, во власть устроителей голода.
