Избранные произведения Том 1 - Марат Ж.П.
Скачать (прямая ссылка):
Это право, которым обладает вся нация в целом, принадлежит также каждому отдельному из ее членов,— это бесценное право, часто служившее для пресечения злоупотребления властью даже в тех странах, где вовсе еще не отваживались эту власть ограничить. Ибо даже монархи покорны власти общественного мнения, а что же явится его органом, если никто не осмеливается возвысить голос? В этом случае государь, свободный от всяких уз,'окруженный толпой злобных людей, поощряющих его к преступлению с целью злоупотребить его властью, все принесет в жертву ради своих пагубных наклонностей. Под его ударами падут головы, наиболее опасные для тирании, и, не боясь более гласа народа, он скоро перестанет прислушиваться и к голосу совести.
Всякое сочинение, где, не нарушая благопристойности, обсуждаются намерения правительства, взвешиваются его мероприятия, оспариваются его притязания, выдвигаются возражения против его недозволенных действий, должно быть разрешено законами.— Но не значит ли это раскрыть ворота распущенности? И что станет с величием престола, если каждый посмеет поносить восседающего на нем? Продажные рабы! Разве не знаете вы, что одни только'по-роки государя, а не их обсуждение, бесчестят трон? Но что делать,, если государь оклеветан? Вы мало знаете о том трепете, который внушает его высокий сан. Как, неужто же государи недостаточно1 внушают его великолепием своей власти, чтобы кто-либо осмелился отказать им в должном почтении? Да и кому захотелось бы это сделать, если бы государи отличались доблестями? Открытые взорам народа, словно божественные кумиры, они бы не внушали ничего другого, кроме чувства почтения. Пусть же соберут они вокруг своего трона людей заслуженных, умных, даровитых, пусть же стремятся к добру и творят его; тогда все сердца устремятся к і ним, и каждый воздаст им должное.—Ну, а ядовитые стрелы-злодеев?
15* 1Ч28
Жан Поль Марат
Они не поранят государей.— Ведь они всегда на виду; деяния их известны каждому, так же как и всякому знакомы их пороки и добродетели. Будь они добродетельны — общественное негодование вполне сумеет отомстить за них наглецам, которые дерзнут их очернить. Будь они порочны — сочинители эпиграмм не скажут ничего такого, что и без того уже не было бы широко известно. Но ведь и самый порок можно оклеветать.— Будет ли в этом случае отказано государю в правосудии, даруемом его подданным? Если он пожелает получить удовлетворение, пусть преследует клеветника судом. Но пусть не толкует в дурную сторону страстные рассуждения, продиктованные любовью к родине. Пусть карают в этих случаях лишь клевету, оскорбления, непристойный тон и никогда не забывают, что кара должна быть легкой. Ибо право надзирать за действиями правительства является оплотом общественной свободы. Между тем никто не пожелает воспользоваться этим правом, если с ним сопряжены чрезмерные опасности. Итак, пусть наказание сводится к объявлению данного человека человеком дурно воспитанным. К тому же сколь легкой ни показалась бы вам эта кара, не опасайтесь за хороших государей — они всегда будут обожаемы своими народами. В случае же, если какой-нибудь дурной государь прослывет еще более дурным, чем он есть на самом деле, что за беда? — Это будет лишь небольшим злом, совершенным ради большого блага.
Остается пресечь появление анонимных пасквилей: пусть они будут запрещены, и пусть кара падет как на их издателей и распространителей, так и на их авторов. В отношении первых пусть она будет денежной — алчность следует побивать алчностью. В отношении последних пусть она будет такой же, как и для клеветников.
О ПРОТЕСТАХ ПРОТИВ ДЕЙСТВИЙ ГОСУДАРЯ И О СОПРОТИВЛЕНИИ ЕГО НЕСПРАВЕДЛИВЫМ ПОВЕЛЕНИЯМ
Власть была вверена государям единственно ради блага народов. Если уж они правят, то пусть правят по справедливости. И, конечно, всегда дозволительно обращаться с жалобами на них в суды и протестовать, когда нельзя добиться правосудия. План уголовного законодательства
245-
Государь — служитель закона. Следует повиноваться, когда он говорит от имени закона. Но говорить от имени закона ему следует лишь тогда, когда речь идет о благе общества.
В противном случае, когда он повелевает, исчезает высшее должностное лицо, а остается лишь человек. Поэтому-то непослушание несправедливым приказаниям и сопротивление недозволенным предприятиям отнюдь не должны считаться преступлениями.
О ПОКУШЕНИЯХ НА ЖИЗНЬ ГОСУДАРЯ
Покушения эти возвели на степень государственных преступлений, не имея к тому, однако, оснований. При всяком законном образе правления государь является не более чем первым должностным лицом нации и в государственной конституции смерть его ничего не меняет. Когда порядок наследования твердо установлен и возможность междуцарствия предусмотрена, смерть достигает лишь того, что престол, отнятый у одного, вскоре займет другой. Но покушаться на жизнь государя, не значит 'ли это посягать на самого суверена в лице его представителя? Нет, ведь посягать на него означает то же, что покушаться на любого государственного чиновника: ибо государь — только служитель суверена, а не его представитель *.— Но если государь достоин власти, не несет ли нация жестокую потерю? Безусловно, так же как она несет ее в случае смерти искусного администратора, отдававшего свои таланты на благо общества.
