Жандармы России - Измозик В.С.
ISBN 5-224-03963-0
Скачать (прямая ссылка):
Так было раздуто с помощью Следственной комиссии дело Артемия Волынского, которое привело бывшего кабинет-министра и нескольких
123 его приятелей на эшафот и вызвало панику в высших слоях Петербурга. Здесь же важно отметить, что, в отличие от Комиссии по делу Черкасского, Комиссия по делу Волынского изначально имела другую задачу и руководствуясь негласными указаниям верховной власти, послушно направила дело по худшему для подследственного сановника варианту, несмотря на то, что Волынский не был (в отличие от Смоленского губернатора Черкасского) государственным изменником и тем более не помышлял о занятии престола.
Многие факты из истории Следственных комиссий убеждают, что такие комиссии были фиктивными органами расследования, они, в сущности, лишь подбирали материал для репрессий и утверждали то, что им предписывалось заранее свыше. Даже вопросы подследственным, как и приговоры по их делам, готовились не в Комиссии, а при дворе. Членам комиссии строго предписывалось вести допрос, не уклоняясь от предложенных пунктов. Начиная в 1736 года дело против князя Д. М. Голицына, императрица Анна Ивановна вначале предписала найти обличающие отставного сановника материалы по ведомству Камер-коллегии, первым президентом которой (еще при Петре I!) являлся Голицын. Для этого было решено допросить сына Д. М. Голицына князя Алексея, а также старых чиновников Камер-коллегии. Вопросы к Голицыну, его сыну и сослуживцам Голицына подготовили заранее. Императрица в своем указе С. А. Салтыкову, ведшему это дело, расписала весь порядок следствия: «Во время их допросов весьма смотреть, чтобы не подать им причины чего излишняго вымышлять и в тех допросах неприличного говорить, для того: кого из них начнете допрашивать, то, когда первый вопросный пункт прочтен будет, на том велеть и ответствовать, а других, следующих за тем пунктов, пока на первой ответа своего не окончают, не объявлять и так поступать до окончания и отнюдь ничьих просьб за них не слушать, и не принимать».
Обычно Следственные комиссии созывались поспешно, входившие в их сановники и генералы слабо представляли себе не только суть дела, но и не помнили всех вопросов, по которому они должны были допрашивать преступников. В январе 1741 года назначенная правительницей Анной Леопольдовной Следственная комиссия генерала Г. П. Чернышева, которой поручили допросить сподвижника Бирона, А. П. Бестужева-Рюмина, получила из Кабинета министров (за подписью Б. X. Миниха, А. И. Oc-термана, А. М. Черкасского и М. Г. Головкина) не только «учиненные для допросу Алексея Бестужева-Рюмина пункты», но и указ-предупреждение о том, чтобы при допросе преступника Комиссия не принимала «у него притом других никаких посторонних и излишних показательств».
Члены Комиссии призывались действовать согласованно: «Имеете вы все собраться в нашей Тайной канцелярии и... сами, прослушав те пункты в какой силе оные состоят, в твердой памяти иметь, почему б могли вы при допросе его единогласно поступать, дабы иногда, от разных между вами разговоров, каким-либо образом к закрытию надлежащего или в чем ко отговорке его, причины ему не подать. А ежели в тех допросных пунктах что не довольно ясно показаться вам может, то о том представить в Кабинет наш словесно для получения на то подробного изъяснения... И сие содержать секретно».
Это предупреждение было своевременно, потому, что предыдущая Ге-нералитетская комиссия Г. П. Чернышова, по-видимому, неудачно допросила самого Бирона. Она была создана по указу правительницы Анны Лео-
124 вны 21 ноября 1741 года и члены ее тотчас отправилась в Шлиссель-г допрашивать бывшего регента. Из вопросов, которые Чернышов по-( ¦ вез в Шлиссельбург и указов по делу видно, что истинной целью Комиссии к, являлось совсем не выявление каких-либо новых преступлений Бирона. Как сказано в сопроводительном указе для Комиссии, «многочисленные ©г© (Бирона. — E А) против Бога, государя и всего государства важные и тяжкие погрешения и преступления» были достаточно известны. Комис-^4 сии поручалось, с помощью привезенных из Петербурга вопросов, лишь «пространнее доказать» преступления регента и действовать «для приведения его в надлежащее чювствование и для явного его обличения».
Комиссия эта с заданием не справилась. Правда после переворота Елизаветы Петровны в ноябре 1741 года наступила очередь приводить в «надлежащее чювствование», тех, кто посылал с этой целью Чернышова к Бирону в Шлиссельбург, а именно: Миниха, Остермана, Головкина и других сановников свергнутой правительницы. По именному указу Елизаветы в конце 1741 года образовали новую Следственную комиссию. Она быстро обнаружила, что Генералитетская комиссия, как и вообще деятели прежнего правительства Анны Леопольдовны, занятые расследованием грехов Бирона, сами «явились во многих важных, а особливо против собственной нашей персоны и общего государства покоя преступлениях». Елизаветинская Следственная комиссия «разобралась» с этими преступлениями, допросила Миниха и других опальных вельмож, составила экстракт из допросов и передала его в созданный 13 января 1742 года суд, который приговорил их к смерти.
