Жандармы России - Измозик В.С.
ISBN 5-224-03963-0
Скачать (прямая ссылка):
• Долгое время историки крайне скептически относились к материалам Угличского следственного дела, считая их сфальсифицированными в угоду правителю Борису Годунову. Подозрения в недобросовестности ведения Угличского следственного дела во многом объяснялись и степенью сохранности подлинника документа: не сохранилось начало дела, наблюдается некоторое нарушение порядка следования листов. Но самое главное — видны явные следы позднейшей обработки документа. Его листы были кем-то разрезаны, к ним были подклеены другие. Не является ли это свидетельством сознательной фальсификации дела? В начале XX века историк В. К. Клейн проделал скрупулезную работу по изучению и реконструкции Угличского следственного дела и установил, что путаница и переклейка листов явилась результатом не фальсификации документа (в угоду Годунову или кому-нибудь еще), а работы архивистов XVII века, которые для «удобства» использования памятника расклеили «Угличский столбец» (свиток) и переплели дело, а чтобы сделать листы равными по размеру, отрезали части одних склеек и приклеили к другим. При этом из-за спешности такой обработки в ряде случаев был нарушен порядок расположения листов. В. К. Клейн обратил внимание на наличие ржавых пятен на листах дела, возникших в результате попадания влаги в помещение, где хранился документ. По конфигурации пятен ему удалось восстановить первоначальный порядок расположения листов следственного дела. При этом Клейн сумел доказать, что в самом расположении листов дела не было фальсификации. В результате большого и тщательного исследования В. К. Клейн пришел к обоснованному выводу о том, что Угличское следственное дело дошло до нас именно в том виде (правда, без начала), в каком оно было представлено следственной комиссией на заседание Освященного собора 2 июня 1591 года20. Исследование Клейна и осуществленное им фототипическое издание реконструированного текста Угличского следственного дела (1913) способствовали возрастанию интереса и внимания историков к этому памятнику.
В поддержку версии, изложенной в Следственном деле, высказался ряд видных историков — С. Ф. Платонов, И. И. Полосин, Р. Г. Скрынни-ков и другие21. Действительно, материалы этого Следственного дела рисуют довольно ясную и внешне правдоподобную картину «самозаклания» царевича в результате приступа «падучей» болезни (эпилепсии). Дело содержит ряд важных подробностей относительно «истории болезни» Димитрия. Следственная комиссия выяснила, что у царевича периодически случались припадки «немочи падучей». Версия о «нечаянном самоубийстве», с точки зрения медицины, не лишена вероятности: игравший «в тычку» с ножом царевич вполне мог в припадке эпилепсии повредить на горле сонную артерию и тем самым нанести себе смертельную рану. Но сомнения относительно добросовестности ведения следственного дела не устранены и поныне.
63 Ряд серьезных критических замечаний в адрес источника высказали А. А. Зимин и другие исследователи22. Действительно, ввиду утраты начала дела остается неясным, каков был «зачин» Следственного дела. Спорным остается вопрос о степени искренности показаний разных лиц. Еще предстоит выяснить, включало ли дошедшее до нас Следственное дело все материалы допросов или были еще другие судные списки. Определенная тенденциозность Угличского следственного дела несомненна. Хотя главным вопросом, на который должно было ответить следствие, был вопрос о причинах гибели царевича («которым обычаем царевича Дмитрея не стало»), остальные вопросы, задаваемые следователями, как бы подводили к версии о «самозаклании» и виновности Нагих в самосуде толпы над Битяговскими. В то же время версия о причастности Бориса Годунова к смерти Димитрия практически не представлена в Следственном деле. И все же критикам Угличского следственного дела не удалось выдвинуть аргументов, которые смогли бы решительно опровергнуть выводы следственной комиссии. Состояние источников таково, что ни обвинение в адрес Бориса не доказано, ни «материалы защиты» не дают ему и дьяку Битяговскому полного «алиби».
Материалы Угличского следственного дела представляют интерес не только для установления обстоятельств смерти царевича Димитрия. Они являются чрезвычайно ценным источником для изучения самой процедуры ведения следственных дел в конце XVI века. Рассмотрим подробнее события, связанные с расследованием Угличского дела.
15 мая 1591 года в полдень на заднем дворе Угличского дворца лежал царевич Димитрий со смертельной раной в горле. На шум сбежались мать царевича царица Мария Нагая, слуги, угличане. Распространился слух, что царевич был злодейски убит. Виновниками гибели царевича посчитали дьяка Михаила Битяговского с сыном, его племянника Никиту Качалова и сына мамки царевича Осипа Волохова, которые вместе со слугами были убиты разъяренной толпой. Вести о смерти царевича и волнениях в Угличе пришли в Москву, вероятно, на другой день. Для обеспечения порядка 18 мая в Углич прибыл отряд стрельцов во главе с головой Темирем Засецким. 19 мая в Углич прибыла следственная комиссия в составе крутицкого митрополита Геласия, боярина князя Василия Ивановича Шуйского, окольничего Андрея Петровича Клешнина и дьяка Елизария Вылузгина.
