Жандармы России - Измозик В.С.
ISBN 5-224-03963-0
Скачать (прямая ссылка):
Приехав в Петербург, я сдал «Бабушку» в охранное отделение небезызвестному генералу Комиссарову, ныне перешедшему в большевистский стан и ставшему и мне, и «Бабушке» общим врагом.
Маленькая подробность:, сотрудник, выдавший «Бабушку», был выпущен на другой день после ее ареста, и ему было выдано вознаграждение 100 рублей. Он вскоре спился, и я его потерял из виду.
Моя служба при генерале Комиссарове8
В 1909 году я был переведен из Симбирска сначала в Пинск, Минской губернии, а затем через год в Пермь. К своей службе в Пинске я еще вернусь в своих воспоминаниях, теперь же я хочу остановиться на некоторых случаях служебной деятельности в Перми, ярко характеризующих ныне известного «сменовеховца»9 генерала Комиссарова.
Ко времени моего приезда в Пермь, Жандармское губернское управление, называвшееся и районным Охранным Отделением, кроме чисто местных обязанностей, главным образом вело агентурное освещение трех губерний — Вятской, Пермской и Тобольской, то есть у нас сконцентрировались все сведения о революционной работе этого громадного района, по площади превосходящего всю Западную Европу. Наших офицеров на этот район было очень мало, и потому наша борьба с революционерами велась довольно слабо, хотя работа революционных организаций сильно
20*
547 понизилась. Успешно работали под различными флагами лишь бандитские шайки, преимущественно ссыльных кавказцев, но наиболее энергично и неуловимо шайка известного в то время разбойника Лбова'0. После долгих и неудачных выступлений с нашей стороны, наконец удалось ликвидировать и эту шайку, путем вкрапливания в нее своих людей из местных рабочих, которых Лбов охотно принимал, так как его шайка почти вся состояла из таких же рабочих. Причина первоначальных наших неудач заключалась в том, что помогали и укрывали его крестьяне и рабочие, так как он их никогда не трогал, а иногда даже раздавал деньги наиболее бедным.
Как известно, в круг обязанностей Жандармского управления не входила борьба с уголовным элементом, и чтобы не показалось странным, что мы занимались преследованием бандитов вроде Лбова, не нужно забывать, что они работали, как уже сказано, прикрываясь революционными лозунгами. Лбовцы, называя себя максималистами, делали это для того, чтобы снискать себе до известной степени симпатии народа. Почти всегда при дознаниях выяснялась полная их неприкосновенность к революционным организациям.
Вскоре до сведения Управления дошли слухи, что к нам назначается из Красноярска начальником Управления полковник Комиссаров, о котором уже и тогда говорили мало лестного. На личности полковника Комиссарова я должен несколько остановиться: по происхождению казак, он молодым офицером перешел из артиллерии в корпус жандармов, совершенно беспринципный человек, способный на что угодно, вплоть до убийства мешавшего ему по каким-либо причинам человека, пьяница, развратник, наглец и провокатор; но он умел импонировать начальству, почему и быстро делал карьеру — уже к 30 годам он был произведен в полковники. Наружности отталкивающей: высокий, полный, с красным лицом и серыми глазами, бегающими под синеватыми очками. Женился он также не по-человечески: воспользовавшись отсутствием своего начальника — он увез его жену, предварительно взломав его письменный стол и вытащив 10 ООО рублей, а также сняв в гостиной тяжелую дорогую люстру, когда-то бывшую во дворце принца Ольденбургскош, — все это он проделал, будучи помощником начальника Петербургского охранного отделения, начальником которого был расстрелянный большевиками генерал Герасимов11. «Это называется, — говорил нам Комиссаров, — взять жену с приданным».
Нет сомнения, что уже тогда Комиссаров держал в своих руках Департамент полиции, коему был подчинен, и только этим обстоятельством объясняется, что его не выгнали тогда со службы, а лишь выслали в глухую провинцию — Красноярск. Он должен был на это согласиться, ибо все же эта высылка сопровождалась назначением на должность начальника управления, что для него, молодого человека, в 30 лет, хотя и не было карьерой, но все же было лестно. Если вспомнить печатание Комиссаровым в стенах Департамента полиции погромных прокламаций от имени Союза Русского Народа, то станет отчасти понятна зависимость Департамента полиции от полковника Комиссарова, но это, конечно, не все. Ясно, что он знал много тайн этого учреждения, да он и не скрывал этого и не раз, подвыпивши, хвастался перед нами, что владеет важными документами, за которые Департамент полиции ему простит все — это так и было, и все мы в этом убедились впоследствии.
548 Приехав к нам, полковник Комиссаров вскоре увидел, что Пермь для него мала, ему нужна была шумиха, а здесь было тихо, революционеры же как назло почти совсем замолкли. При таких обстоятельствах карьеры не сделаешь. Нужно было что-нибудь придумывать, и он придумал.
Однажды, месяца через два после своего назначения, полковник Комиссаров собрал всех нас, офицеров, вечером в управлении и стал жестоко критиковать нашу работу, говоря, что агентура наша никуда не годится, что мы ее не умеем вести, что мало еще знать, что делается в неприятельском лагере, а нужно уметь, если он себя не проявляет, вызвать его на это проявление, и он покажет, как надо делать, и действительно впоследствии показал, так что мы рты разинули от удивления.
